"Эдвард Радзинский. Сансон" - читать интересную книгу автора

заговоре. По дороге я уже не слушал их разговоров, все думал, все вспоминал
великие лозунги Революции - "Свобода! Равенство! Братство! Или Смерть!".
Свобода, которой, увы, давно нет; Равенство, которое видится теперь
лишь во сне; Братство, которое все чаще звучит насмешкой...
Из всех лозунгов Республики не подвергается сомнению только один -
Смерть!
Погибшие мечты! Хотя одна мечта все-таки стала реальностью!
С раннего детства я был убежден в правах, которые дает мне мое звание,
в своем значении для общества. Я верил, что мне доверена трудная и грозная
обязанность, и смотрел на пренебрежение и отвращение к своей работе как на
гнусный предрассудок.
Я мечтал об иных временах! И вот они пришли. Теперь мы воистину
окружены почетом, и самые знаменитые депутаты считают за честь дружить с
палачом! Дело уже идет к тому, чтобы не только запретить называть нас
"палачами", но поискать нам славное прозвище, достойное той роли, которую мы
играем в жизни Республики! Предлагают даже назвать нас "Мстителями Народа" и
одеть в подобающие костюмы. Живописец Давид на днях показал мне рисунок
нашего одеяния, напоминающего облачения римских ликторов.
Можно сказать, я вкусил славы! Проезжая по улицам на своем страшном
экипаже, я слышу только одобрительные клики народа! И страшные в своей
ярости фанатичные революционерки, эти фурии гильотины, устраивают мне овации
и считают за честь отдаваться моим помощникам!
25 прериаля. Из-за жалоб жителей улицы Сент-Оноре, которые не могут
более сносить ежедневного проезда множества наших телег, решено перенести
гильотину на площадь бывшей Бастилии. Однако народ (здесь живут трудолюбивые
и бедные люди) вдруг встретил нас свистом и бранью. Впервые на площади
собралось ничтожно мало людей - смотреть казнь! Многочисленные агенты,
которые теперь повсюду, были очень сконфужены. И уже ночью мне велели
переставить эшафот на прежнее место.
Неужели толпа наконец устала?! А как устал я! Как смертельно устал я!

27 прериаля. Редчайший день отдыха. Мы гуляли с племянницами за городом
и столкнулись с ним. Его сопровождала огромная собака по кличке Браунт.
Дети никак не могли сорвать дикие розы - мешали шипы. И он поспешил к
ним на помощь. Он был одет в голубой фрак, желтые брюки и белый жилет.
Волосы его были напудрены, а шляпу он держал на конце маленькой трости.
Он сорвал розы, отдал их детям и ласково беседовал с ними, пока не
заметил меня...
Я никогда не видел, чтобы так менялось человеческое лицо! Он будто
наступил на змею! Его лоб покрылся испариной, улыбка исчезла. Он проговорил
отрывистым голосом:
- Вы...
И замолчал. В глазах у него был ужас!
Он поспешно удалился, не глядя на меня. А я все думал, где я уже видел
такие же глаза?
Я вспомнил - король! Наше первое свидание!
Да, это было не отвращение к топору, который верно служил тебе,
Робеспьер! Это был твой страх. Твой ужас!

Фукье-Тенвиль стал подвержен галлюцинациям. Он рассказал одному из