"Эдвард Радзинский. Сансон" - читать интересную книгу автора

Во время заседания Трибунала один из самых яростных, помешанный на
крови Анахарсис Клоотц сказал:
- Будет очень странно, если меня, которого сожгли бы в Риме, повесили
бы в Лондоне и колесовали бы в Вене - гильотинируют в республиканском
Париже!
Но все случилось именно так. При сем его вчерашний почитатель
Фукье-Тенвиль обвинил Клоотца, этого ненавистника короля, в тайных
стремлениях... к восстановлению королевской власти!
Вместе с Клоотцем сел в мою телегу и другой "бешеный" - Эбер, помощник
и друг прокурора Шометта. Еще недавно на процессе королевы он произнес
наглое лжесвидетельство - это он придумал обвинить бедную королеву в
разврате с ее собственным сыном.

По дороге на гильотину толпа, еще вчера им рукоплескавшая, щедро
осыпала их проклятьями.
Эбер на гильотине (как и положено трусливым злодеям) совсем ослабел,
был малодушен и все молил: "Подождите, граждане!"
И тогда Клоотц с криком: "Да здравствует Всемирная Республика! Да
здравствует братство народов!" - бросился на кровавую доску. Он показался
мне искренним безумцем, которого следовало отдать врачам, а не гильотине.
Эбера (он был без чувств от страха) мы привязали к доске, и старушка
гильотина сделала свое дело.
И толпа, радостно наблюдавшая казнь неистовых республиканцев, неистово
кричала:
- Да здравствует Республика!

Но самое невероятное произошло 11 жерминаля. Утром Дантон, Камилл
Демулен и их товарищи были арестованы на своих квартирах - и народ
безмолвствовал!
Говорят, Дантон, отважившийся бороться с Робеспьером, был уверен: его
не посмеют тронуть!
Робеспьер посмел.
Он верит в себя. Марат стал святым после смерти - Робеспьер сумел
сделать себя святым при жизни. Жена моего помощника Деморе повесила его
портрет вместо иконы в изголовье своей постели. И таких немало. Полоумная
старуха, некая Екатерина Тео, назвала себя "Богородицей", а Робеспьера -
своим сыном!
Впрочем, еще совсем недавно республиканцы так же молились на Дантона...

Дантон сдался жандармам без сопротивления, Демулен же звал из окон
народ на помощь. Но никто не пришел. Люди уже привыкли проклинать тех, кого
вчера славили. И отвыкли удивляться.
Они не удивляются, что все вчерашние кумиры Республики - Бриссо,
Мирабо, Лафайет, Верньо - объявлены предателями интересов народа. Все эти
люди, оказывается, сделали Революцию только для того, чтобы ее погубить! Но
и те, кто изобличил их в предательстве, - Шометт, Дантон и прочие - тоже
оказались предателями! Предают справа и слева! Предают умеренные и
непримиримые!
Теперь остался один Робеспьер. Один - из всей троицы, которую я привык
видеть у окна на улице Сент-Оноре.