"М.Г.Рабинович. Очерки материальной культуры русского феодального города" - читать интересную книгу автора

Новгорода, в XII - XIII вв. открыты также в Белоозере и в Гродно. Пятая
стена в большинстве случаев делила дом не ровно пополам, а на две неравные
части, причем печь стояла обычно в большей, а вход был через меньшую
(Раппопорт, 1975, с. 143).
В XII-XIII вв. были в городе уже и трехкамерные дома - две избы или
изба и клеть - срубы, соединенные постройкой более легкой конструкции. Мы не
будем здесь останавливаться на проблеме развития русского городского жилища
в целом, которое, на наш взгляд, не может быть представлено просто как
постепенное увеличение числа помещений (одно - два - три). Этот важный
вопрос удобнее решать на более поздних материалах, сохранивших древние
названия частей жилища. Отметим лишь, что трехкамерные срубные наземные дома
в рассматриваемый период были редки. Они известны в основном по новгородским
раскопкам. Но дома феодальной знати были в ту пору уже многокомнатными.
Древнейшая русская летопись упоминает в составе боярских и княжеских
дворцов, кроме избы или истопки, также палаты (видимо, приемные помещения),
терем, сени, ложницу или одрину - спальню, медушу - нечто вроде винного
погреба (ПВЛ I, 24, 40, 74; ПСРЛ I, 8, 398; II, 128, 369).
Некоторые из этих названий говорят и о высотности дома. Так, сени в то
время не прихожая, как мы привыкли думать, а парадная терраса, расположенная
на втором этаже. Обычно сени поддерживались столбами и снабжались красивыми
деревянными решетками. Именно о таких сенях поется в старинной песне: "Ах,
вы, сени мои, сени, сени новые мои, сени новые, кленовые, решетчатые!"
(Розанов, 1944, с. 48). Понятно, что именно с высокого места выпускает
молодая женщина сокола, чтобы тот летел на родимую сторонку. Былина "Соловей
Будимирович" рассказывает, как князь дал герою задачу построить в одну ночь
дворец и к утру уже стояли "три терема златоверховаты, да трои сени
косящатыя, да трои сени решетчатыя" (КД 1977, с. 12). Древнейшая летопись
содержит повествование о некоем варяге-христианине, жившем в Киеве в конце X
в. В 983 г. его сыну выпал жребий быть принесенным в жертву языческим богам.
Варяг, конечно, не выдал сына. Разъяренные киевляне "поидоша на нь и розъяша
двор около его. Он же стояше на сенях с сыном своим... и посекоша сени под
има и тако побиша я" (ПВЛ I, с. 58). Из этих кратких строк видно, что
высокий дом стоял в глубине двора, окруженного забором, который нападающие
проломили, что сени, где стояли хозяева, видимо, подпирали столбы, которые
были подсечены. Миниатюра Радзивилловской летописи изображает двухэтажное
здание с опирающейся на столбы террасой, перекрытой арками (рис. 2, 1). Это
и есть сени, на которых стоят варяги. Внизу люди подсекают столбы топорами.
Ю. П. Спегальский предполагает, что сени были отдельной постройкой
(Спегальский, 1972, с. 239). Но другой летописный текст говорит, что сени
тесно примыкали к дворцу, и лестница снизу на сени вела и во внутренние
помещения дворца. Ведь под лестницей сеней своего дворца был в 1174 г. убит
Андрей Бого-любский (Воронин, 1961, с. 201-261). Заговорщики ночью "пришед
ко двору княжю, избиша сторожи дворные и пришед к сеням, силою двери
выломиша, и пришедше к ложници его" (НСРЛ II, с. 369). Они спустились в
медушу выпить для храбрости, потом ворвались в ложницу, где безоружный князь
оказал им такое сопротивление, что они бежали, унося замертво одного из
своих. Князь тем временем, пытаясь спастись, спустился с лестницы под сени.
В этом драматическом повествовании княжеский дворец предстает как здание, по
крайней мере, в два этажа, стоящее внутри укрепленного, охраняемого двора.
Интересно, что лестница, ведущая на сени, не наружная, как было принято