"Франсуа Рабле. Гаргантюа и Пантагрюэль. Гаргантюа (1) {new}" - читать интересную книгу автора

был выпить, любил подтрунить, скрывая за этим божественную свою
мудрость. Hо откройте этот ларец - и вы найдете внутри дивное,
бесценное снадобье: живость мысли сверхъестественную,
добродетель изумительную, мужество неодолимое, трезвость
беспримерную, жизнерадостность неизменную, твердость духа
несокрушимую и презрение необычайное ко всему, из-за чего
смертные так много хлопочут, суетятся, трудятся, путешествуют и
воюют.
К чему же, вы думаете, клонится это мое предисловие и
предуведомление? А вот к чему, добрые мои ученики и прочие
шалопаи. Читая потешные заглавия некоторых книг моего
сочинения, как, например, Гаргантюа, Пантагрюэль, Феспент, О
достоинствах гульфиков? Горох в сале cum commento { С
комментариями (лат.)} и т. п., вы делаете слишком скороспелый
вывод, будто в этих книгах речь идет только о нелепостях,
дурачествах и разных уморительных небывальщинах; иными словами,
вы, обратив внимание только на внешний признак (то есть на
заглавие) и не вникнув в суть дела, обыкновенно уже начинаете
смеяться и веселиться. Hо к творениям рук человеческих так
легкомысленно относиться нельзя. Вы же сами говорите, что
монаха узнают не по одежде, что иной, мол, и одет монахом, а
сам-то он совсем не монах, и что на ином хоть и испанский плащ,
а храбрости испанской в нем вот настолько нет. А посему
раскройте мою книгу и вдумайтесь хорошенько, о чем в ней
говорится. Тогда вы уразумеете, что снадобье, в ней
заключенное, совсем не похоже на то, какое сулил ларец; я хочу
сказать, что предметы, о которых она толкует, вовсе не так
нелепы, как можно было подумать, прочитав заглавие.
Положим даже, вы там найдете вещи довольно забавные, если
понимать их буквально, вещи, вполне соответствующие заглавию, и
все же не заслушивайтесь вы пенья сирен, а лучше истолкуйте в
более высоком смысле все то, что, как вам могло случайно
показаться, автор сказал спроста.
Вам когда-нибудь приходилось откупоривать бутылку?
Дьявольщина! Вспомните, как это было приятно. А случалось ли
вам видеть собаку, нашедшую мозговую кость? (Платон во II кн.
De rep. {О государстве (лат.)} утверждает, что собака - самое
философское животное в мире.) Если видели, то могли заметить, с
каким благоговением она сторожит эту кость, как ревниво ее
охраняет, как крепко держит, как осторожно берет в рот, с каким
смаком разгрызает, как старательно высасывает. Что ее к этому
понуждает? Hа что она надеется? Каких благ себе ожидает?
Решительно никаких, кроме капельки мозгу. Правда, эта
"капелька" слаще многого другого, ибо, как говорит Гален в III
кн. Facu. natural. { О природных силах (лат.)} и в XI De usu
parti. { О назначении частей тела (лат.)}, мозг - это
совершеннейший род пищи, какою нас наделяет природа.
По примеру вышеупомянутой собаки вам надлежит быть
мудрыми, дабы унюхать, почуять и оценить эти превосходные, эти
лакомые книги, быть стремительными в гоне и бесстрашными в