"Эллери Квин. Исчезающий труп" - читать интересную книгу автора Второй специалист последовал за своим коллегой. Дверь открылась и
закрылась вновь. Джим Роджерс, поглаживая подбородок длинными пальцами, печально смотрел на рентгеновский снимок, лежащий на письменном столе в кабинете Джона Брауна. В свои тридцать с небольшим лет он мог добиться блестящих успехов в науке, если бы продолжал исследовательскую работу и практику. Но, приняв предложение Брауна и став врачом, проживающим в "Доме здоровья", Роджерс почти не находил применения своему интеллекту. Его не интересовали воображаемые болезни толстых клиентов обоего пола, а бесконечные статьи, которые ему приходилось писать для журналов Брауна, нагоняли на него неизбывную тоску. Написанные добросовестно, они тем не менее были адресованы не его коллегам, а всего лишь ленивым избалованным людям, которые привыкли слишком много спать и есть. У доктора Роджерса были темные глаза, высокий лоб и заостренный подбородок, который его друзья считали чувственным, а недруги - безвольным. Возможно, спустя год или два он бросил бы работу в "Доме здоровья", последовав своему призванию, если бы не одно обстоятельство, даже отдаленно не связанное с его профессией. Именно по этой причине, а также будучи фаталистом и оппортунистом, он продолжал писать унылые статьи, выслушивать жалобы толстых пациентов и пить больше, чем было ему на пользу. Отшвырнув в сторону рентгеновский снимок, как будто он внезапно вызвал у него отвращение, Роджерс нервно огляделся вокруг. Как и все, к чему прикладывал руку Браун, кабинет был огромным и богато декорированным. На резном письменном столе в строгом порядке располагались чистый блокнот, чернильница из агата, зеленая авторучка, в специальном гнездышке подставки, злополучный снимок. Ноги Джима утопали в мягком и плотном синелевом ковре. Картины, изображающие греческих богов и богинь, висели на стенах над книжными полками с внушительного вида томами, которые ни разу не открывали с тех пор, как Браун купил библиотеку у одного из клиентов. Каштановые велюровые драпировки и такого же цвета обивка кресел и кушетки делали обстановку еще более громоздкой и тяжеловесной. Джим подошел к алькову и повернул выключатель. Свет с потолка озарил статую Джона Брауна. Некоторое время Джим враждебно разглядывал мускулистые руки, мышцы шеи, широкую грудь, сильные стройные ноги. Затем он выключил свет, вернулся к столу и остановился, глядя на дверь в спальню. Он все еще смотрел на нее, когда она открылась, и в кабинет вошли Хендерсон и Гартен. Доктор Гартен осторожно закрыл за собой дверь. - Ну, вот и все, - объявил он. - Должен сказать, что мне больше нравится бодрость этого человека, нежели его манеры. - Я бы не удивился, узнав, что он считает нас троих каким-то образом виновными в его болезни. - Доктор Хендерсон пожал массивными плечами и протянул руку Джиму Роджерсу. - Не завидую вам, что у вас такой пациент, - улыбаясь, добавил он. - Спасибо, что пришли, - сказал Джим, обмениваясь рукопожатиями с Хендерсоном и Гартеном. - Сделаю все возможное, чтобы его отвлечь. - Больше вы действительно ничего сделать не сможете, - отозвался Гартен, выходя вместе с Хендерсоном в холл. - До свидания. Желаю удачи. Джим ждал, пока не услышал их шаги по голому полу холла. Затем он решительно двинулся к двери в спальню, открыл ее и вошел. |
|
|