"Эллери Квин. Тайна греческого гроба " - читать интересную книгу автора

манере, как "напряженность в воздухе". Кто вызвал эту напряженность, какое
лицо или группа лиц несли ответственность за ее появление - если это
действительно было, - Джоан Бретт не могла или не захотела сказать.
Напротив, казалось, что церемония проводила гладко, с подобающим, и не более
того, оттенком глубоко личной, неакцентируемой скорби. Например, когда
скромный ритуал завершился, члены семьи и несколько друзей и служащих
гуськом прошли мимо гроба, в последний раз молча прощаясь с покойным, и
вернулись на свои места. Поблекшая Дельфина всплакнула, но всплакнула
аристократически - слеза, прикосновение платка, вздох. Деметриос, которого
никто и никогда не называл иначе как Демми, уставился бессмысленным взглядом
идиота на холодное, мирное лицо лежавшего в гробу кузена и, похоже, был
очарован этим зрелищем. Гилберт Слоун похлопал жену по пухлой руке. Алан
Чини слегка покраснел; он засунул руки в карманы пиджака и стоял, угрюмо
глядя в пространство. Насио Суиза, директор художественной галереи Халкиса,
в безупречном траурном костюме и с приличествующим случаю печальным лицом,
отошел в угол. Вудраф, поверенный покойного, громко высморкался. Все было
очень естественно и безобидно. Стерджесс, организатор похорон, человек
озабоченный и деловитый, с повадками банковского служащего, подал знак своим
подручным, и они быстро закрыли гроб крышкой. Осталось только одно -
организовать последнюю процессию. Алан, Демми, Слоун и Суиза заняли места
рядом с носилками, затем, преодолев обычное в таких случаях замешательство,
подняли гроб на плечи. Стерджесс окинул их придирчивым взглядом, преподобный
Элдер забормотал молитву, и кортеж решительно двинулся из дома.
Но Джоан Бретт, как потом предстояло оценить Эллери Квину, была очень
проницательной молодой особой. Если она почувствовала "напряженность в
воздухе", значит, напряженность в воздухе была. Но откуда - с какой стороны?
Связать ее с личностью было затруднительно. Напряженность могла исходить от
бородача доктора Уордса, который вместе с миссис Вриленд замыкал процессию,
или от тех, кто нес гроб с телом, или от тех, кто шел сразу же за ними
вместе с Джоан. В сущности, напряженность могла просочиться из дома,
возникнув по какой-нибудь пустяковой причине, например из-за причитаний
миссис Симмс, лежавшей у себя в комнате, или оттого, что дворецкий Уикс,
сидя в кабинете покойного, с глупым видом почесал подбородок.
Естественно, на пути никаких препятствий быть не могло. Процессия
прошла не через парадный вход на Пятьдесят четвертую улицу, а через заднюю
дверь в сад и на лужайку, окруженную шестью особняками Пятьдесят четвертой и
Пятьдесят пятой улиц. Дальше калитка на западной стороне двора, и вот уже
кладбище. Прохожие, а также любопытствующие, слетевшиеся, как мухи, на
Пятьдесят четвертую улицу, вероятно, почувствовали себя обманутыми, но из-за
них-то и был выбран закрытый путь. Нашлись там и репортеры, и фотографы, они
прилипли к ограде, заглядывая на маленькое кладбище через железные прутья и
храня необычное молчание. Действующие лица трагедии не обращали внимания на
зрителей. Выйдя на лужайку, они встретились с другой маленькой группкой,
окружившей прямоугольную яму в траве и аккуратно перевернутый дерн. Здесь
присутствовали два могильщика - помощники Стерджесса - и церковный сторож
Ханивел, а в сторонке топталась, вытирая блестящие, слезящиеся глаза,
маленькая старушка в нелепом, старомодном черном капоре.
Раз уж мы решили доверять интуиции Джоан Бретт, то отметим, что
напряженность по-прежнему сохранялась.
Затем последовали действия столь же невинные, как и те, что происходили