"Эллери Квин. И на восьмой день..." - читать интересную книгу автора

отключения мотора, он услышал тихие мужские голоса, доносящиеся из магазина.
Эллери вылез из "дюзенберга" и направился к крыльцу с таким трудом, будто
поднимался на гору.
Доски крыльца дрогнули под его ногами, и он зашагал еще медленнее,
остановившись у двери, чтобы передохнуть. Только Эллери собрался открыть
дверь, как она внезапно распахнулась, словно сама по себе. Он задумался над
этим феноменом, когда через проем шагнули два очень странных и причудливо
одетых человека.
Глаза первого из них, который был намного старше второго, тотчас же
приковали внимание Эллери. Позднее он подумал, что это глаза пророка, но
сейчас ему пришли в голову слова из "Песни песней": "Глаза твои
голубиные"[6], а вместе с ними сознание того, что эти глаза отнюдь не были
голубиными. Глаза орла? Но нет, в них не было ничего свирепого или хищного.
Они были черного цвета, яркие и сверкающие, как два солнца. Глаза казались
зоркими и одновременно невидящими. Возможно, они видели нечто, доступное
только им.
Незнакомец был высоким, костлявым и очень старым - возможно, лет
восьмидесяти, если не девяноста, с лишним. Над его кожей так поработали
время и солнце, что она казалась почти черной. Из подбородка торчала редкая
желтовато-седая борода - помимо этого лицо было почти безволосым. На нем
были мантия, напоминающая покроем арабский бурнус, изготовленная из какой-то
грубой ткани, которая побелела не от химикалий, а от солнца, и сандалии на
босу ногу. В руке он держал громадный, выше его роста, посох, а на плече без
всяких признаков напряжения нес бочонок с гвоздями.
У Эллери мелькнула мысль, что старик прибыл из Голливуда на съемки
какого-то фильма на библейский сюжет, но он сразу отверг ее. Этот человек
был не загримирован, а по-настоящему стар, а кроме того, никакой актер не
был в состоянии его сыграть. Незнакомец мог быть только оригиналом - самим
собой.
Старик прошел мимо. Удивительные глаза задержались на миг на лице
Эллери и устремились дальше - не столько мимо него, сколько сквозь него.
Второй мужчина выглядел обычно только по сравнению с первым. Он тоже
был загорелым дочерна - и если чуть менее, чем старик, то, возможно, потому,
что был вдвое моложе его. На вид Эллери дал ему сорок с небольшим - его
борода была абсолютно черной. Одежда более молодого мужчины была из той же
грубой ткани, но выглядела совершенно по-другому - простая блуза без
воротничка, открытая у горла, и брюки, не прикрывающие икр. На плечах он
держал по стофунтовому мешку с солью и сахаром.
Серые глаза с робким любопытством задержались на лице Эллери, затем
устремились на "дюзенберг" и расширились от благоговейного восторга, который
автомобиль если когда-нибудь вызывал, то лишь своим почтенным возрастом.
Снова бросив взгляд на Эллери, младший незнакомец последовал за стариком к
фургону и начал грузить товары.
Эллери шагнул в магазин. После пекла снаружи тусклая прохлада
показалась ему добрым самаритянином[7] - некоторое время он просто стоял,
наслаждаясь ею и оглядываясь вокруг? Магазин был небогатым -
немногочисленные товары лежали на просевших полках и свисали с потолка.
Собственно лавка была слишком мала, чтобы занимать все помещение, - в задней
стене виднелась дверь, почти заблокированная стопкой картонных коробок с
надписью "Томаты", очевидно ведущая в кладовую.