"Олег Павловский. Не оглядывайся, сынок " - читать интересную книгу автора

противогазами простенькую операцию, и они либо вытащили предохранительные
клапаны, либо поотвинтили патрубки. А когда комроты зажег дымовую шашку,
они, задохнувшись и не сумев быстро наладить противогазы, повыскакивали в
коридор, где их уже поджидал ротный.
- Смир-рно!.. Направо равняйсь!.. У кого там винтовка прыгает? Вольно!..
Противогазы снять!.. Н-ну, субчики-голубчики?
Это обращение уже не к нам, это к тем шестерым. Командир роты, невысокий,
худенький и быстрый, окидывает каждого из них язвительным взглядом.
- Хо-ороши! Ну, прямо-таки красавцы, хоть фотографа зови да девчатам на
память... А если враг? Так в подштанниках и встретите? Думаете, он от одного
вашего вида драпать начнет? Позор! Для всего полка позор! Три наряда
каждому! Привести себя в порядок! Даю две с пловиной минуты. Марш! - и
ротный вытягивает из брючного кармашка большие никелированные часы с
крышкой.
Не знаю, как это им удается, но через две с половиной минуты вся шестерка
стоит в общем строю.
- Ш-шшагом арш!.. Пр-равое плечо вперед... И пошагали.
Куда, зачем? - никто из нас не знает. Впереди ротный с планшеткой на боку.
Гулко топаем по улицам поселка, разбродно переходим длинный деревянный мост,
а дальше - вольным шагом по лесной наезженной просеке. Одному тут было бы
жутковато. Серая, с недавно народившейся луной ночь только подчеркивает
непроглядную темень леса. В лесу эхом отдаются наши шаги, и потому все время
кажется, что нас кто-то догоняет. Тянет сыростью, пахнет смолой и болотом.
Сначала идем бодро, разгонисто, с шуточками и подковырочками, потом ноги
начинают тяжелеть, винтовка непомерно давить на плечо, скатанная шинель
стягивать грудь и спину, и все меньше разговоров, все неровнее шаг.
- Ро-ота, стой!.. Перекур десять минут.
- С дремотой?
- Отставить шуточки.
Мы ложимся на обочину, стараясь повыше задрать ноги. Трава сухая еще, не
росная. Ротный прохаживается, будто и не оставил позади десяток километров,
будто только что встал с постели и разминается. А ведь он не спал сегодня ни
минуты.
- Во, жила! - восхищается Латунцев. - Форс давит или взаправду не умаялся?
- Боевой дух поднимает.
Незадачливая шестерка во главе с Пушкиным отходит подальше от всех,
разувается, поохивая. Торопясь, они по чьему-то неразумному наущению надели
ботинки на босу ногу, а портянки сунули в карманы. Теперь на пятках вздулись
волдыри, и портянки вряд ли уже помогут.
- Сжевать бы сейчас горбушечку граммчиков на восемьсот, - мечтательно
произносит кто-то за моей спиной. Мне лень повернуть голову.
- С сальцем или маслицем?
- С парным молочком.
- А, может, с вареньем земляничным?
- С семгой.
Ну, завелись - не остановишь. А вообще-то о жратве говорить у нас не
принято, особенно на полном серьезе.
- Встать! Стройся!
Неужели десять минут прошло? Ох, как не хочется подниматься с потеплевшей
под спиной земли.