"Владимир Аренев. Ветер не лжет" - читать интересную книгу автора

Он поднялся и шагнул навстречу гостье, чувствуя, как разом все
переменилось. Как будто будущее, до сих пор туманное, неясное, стало наконец
отчетливо видным. Как будто прозвучало предсказание, которому нельзя не
верить, услышав которое, понимаешь: по-другому и быть не может!..
Иб-Барахья была в зеленом платье, перетянутом на талии узким пояском, и
в обычных кожаных сандалиях - разве что выполненных изящнее, тоньше. Волосы
ее, черные, чуть вьющиеся на концах, вольно спадали на плечи. От нее пахло
чем-то душистым, чуть терпким, чем-то знакомым, но никак не вспоминающимся.
Она посмотрела ему в глаза без робости, которой Иллеар, конечно же,
ожидал. "В самом деле, с чего бы вдруг ей робеть? Если хотя бы часть того,
что рассказывают о Таальфи, - правда, она бывала с мужчинами, и не раз..."
Но тут - другое. Тут, понял Иллеар, совсем другое. Не просто влечение,
хотя оно - тоже; тут - словно сама судьба указующий перст на тебя навела,
подтолкнула, показала: вот оно. мое предначертание. Хочешь - прими,
осмелишься - откажись.
Иллеар протянул руку и, едва сдерживая неистовый порыв, нежно коснулся
бархатистой кожи ее щеки, провел пальцем по влажным губкам, наклонился к
ним, чуть сладковатым, обжигающим; а вторая рука уже сама собою легла ей на
талию, дернула за поясок - неудачно, и ее пальчики переплелись с пальцами
Иллеара... помогли... направили... она вздрогнула и судорожно выдохнула,
вжалась в него всем телом... и когда она в первый раз закричала - неожиданно
скоро, - ему почудился в этом крике то ли вызов, то ли ужас, то ли
невероятное, невыносимое наслаждение.
Потом были и другие крики, и смятенный, сумбурный шепот, и многое из
того, о чем способны лишь мечтать сплетники бахрейдских базаров, - но именно
этот первый крик врезался Иллеару в память, именно его шулдар не мог забыть
до конца своих дней.
Именно этот крик почему-то вспомнился ему следующим утром, когда Иллеар
проснулся и обнаружил, что в постели рядом никого нет.
Светало. Он опустился на колени и вознес молитву Охранителю нашему,
всеблагому и всепрощающему.
За окном, в лагере йор-падд, негромко пели о далеких странах, где вода
стоит дешевле человеческой жизни.
Потом кто-то закричал.

* * *

Иллэйса проснулась до света, когда небо только-только начало
окрашиваться утренним багрянцем.
Какое-то время она лежала, бездумно глядя перед собой - в это самое
небо, а вспоминалось ей сейчас другое небо, которого она ни разу не видела
наяву - и которое совсем недавно предстало перед ее внутренним взором.
Черное небо, исполосованное огненными шрамами от стрел, небо будущего
года. Чужие лица вокруг. Отсвет пожаров на стенах крепости: там, внизу, в
городе, все уже кончено. Все кончено.
Потом она услышала, как входит в тело клинок - пока еще в чужое,
потом...
Потом она закричала.
А он решил - от наслаждения; дурачок.
Иллэйса закрыла глаза, мысленно стерла то небо. Вообще все стерла,