"Владимир Аренев. Паломничество жонглера (трилогия "Хозяин небесного зверинца" #1)" - читать интересную книгу автора

проклятий, которыми награждал его рогоносец, отвесил тому низкий поклон:

- Улыбнитесь же, ну! Ну увел я жену -
но зачем бить рогами и выть на луну?
Мы ведь с нею общались не так уж и долго -
и к тому ж я, заметьте, ее вам вернул!

И это было последней каплей - тут уж никакие силачи не удержали бы
обиженного! Он ткнул одного локтем в чувствительное брюхо, заехал второму
кулачиной в глаз и, ревя как бык во время случки, ринулся к фургонам.
Кайнор присел и еще раз взглядом измерил расстояние от того места, где
он сейчас стоял, до купола местной храмовенки, притулившейся к площади
неподалеку от места представления.
Гулкое "Ух!" - это обиженный муженек Зойи со всего разбегу врезался в
фургон. С самыми, заметьте, гнусными намереньями: сбросить Гвоздя с каната.
Гвоздь разочаровывать беднягу не стал и "сбросился" - пусть порадуется
человек!
Толпа ахнула, у Кайнора в желудке ахнуло тоже, он мысленно сосчитал
до... раз, два, три... - на "три" он уже был впечатан лицом в рельефный
купол храмовенки. Который, кстати, сказать, оставался в тени. А луна сегодня
стыдливо пряталась за тучи, поэтому...
Ну, и так ясно, что "поэтому" - додумывать некогда! Гвоздь соскользнул
на бордюр, обрамлявший купол, и перебежал по нему на ту сторону, которая
была скрыта от глаз толпы - впрочем, увлеченной сейчас бушующим рогоносцем.
Но ведь оставались еще и гвардейцы во главе с бравым господином К'Дунелем...
Спрыгнув на землю, Кайнор первым делом вывернул плащ и закутался в него
поплотнее. Конечно, пестрое жонглерское трико плащ вряд ли скроет. Поэтому
пришлось вымазать ноги в грязи, благо, этого добра в здешних канавах
хватало.
Теперь главное - подальше, подальше от самой вероятности быть кем-либо
увиденным! Ибо гвардейцы, возможно, прямо сейчас прорубаются сквозь бурлящую
толпу к храмовенке, и уж они, будьте покойны, допросят всех и разберут
каждую хибару по бревнышку, чтобы найти Кайнора.
Он аккуратно вытер матерчатые башмаки, увы, тоже предназначенные для
выступлений, а не для путешествий. Ничего, потом что-нибудь решим.
Убедившись, что не оставляет следов, Гвоздь вернулся к храмовенке и
через один из "ползучих" входов на четвереньках заполз внутрь. Здесь было
темно, все окна - закрыты ставнями, и только через зарешеченное отверстие в
куполе проникали отсветы факелов на площади. Гвоздю хватило и этой малой
толики, чтобы сориентироваться; впрочем, все храмовенки в подобных деревнях
устраивались одинаково.
Небольшое помещение почти полностью занимали вырезанные из дерева
фигуры зверобогов - все двенадцать. Расставленные по кругу, мордами внутрь,
они представляли собой воплощение календарного цикла.
Акула, Цапля, Нетопырь, Крот, Сколопендра, Дракон, Лягушка, Муравей,
Змея, Мотылек, Стрекоза, Кабарга, - каждый топорщился крыльями или клыками,
по которым только и можно было их узнать: здешний скульптор, хоть и старался
на совесть, вряд ли бы когда-нибудь достиг вершин мастерства. Да этого от
него и не требовалось - а самые главные черты каждого из Сатьякала он
передал.