"Владимир Аренев. Нарисуйте мне рай" - читать интересную книгу автора

И, как гвоздь в сердце, вбивал в себя мысль: "Всё это в прошлом.
Потеряно навсегда". Не хотел верить, но заставлял сердце (стальной стержень
впивается глубже и глубже... уже почти не больно) - заставлял привыкать.
Привыкал.
До вечера.
Вечером зажег свет, и руки сами собой потянулись к бумаге с карандашом.
Данька и не заметил, что пытается нарисовать Ларин портрет, - но когда
увидел, что получается: уродливый, состоящий из ломаных линий профиль, -
скомкал бумагу и выбросил в окно. Белый комок полетел в кусты и спугнул
таившегося там бомжа-бутылкодобывателя - да так и остался лежать в листве,
перышком ангела в асфальтовой луже.
Назавтра в палату явился с обходом Михаил Яковлевич, вернувшийся из
очередного загула-запоя и выглядевший немного подавленным. Спросил о
самочувствии, предложил Даньке прогуляться по палате, похвалил, мол, идете
на поправку; наконец опять завел разговор о рае.
- А могли бы вы нарисовать ваш рай? С ангелами "нимбастыми", с
решеткой? Но без проволоки поверху. Не карикатурный - настоящий.
- Знаете, Михаил Яковлевич...
- Сложно? Рука еще не разработалась? - догадался доктор. - Это ничего,
упражняйтесь, и навыки постепенно восстановятся. Сухожилия и кости не
повреждены, организм у вас крепкий - осилите.
- Вы еще Мересьева вспомните.
- Может, и вспомню, - серьезно отозвался Михаил Яковлевич. - Но
надеюсь, обойдемся без крайних мер. Посудите сами: где я вам медведя возьму?
Но рай, - сказал он уже от двери, как бы между прочим, - нарисуйте. Во
всяком случае, попробуйте. К сожалению, большинство людей вообще не способны
представить ни рая, ни ада.
Насколько Данька знал, большинство людей много чего не могли
представить, но вряд ли сам он стал бы так переживать из-за этого: не могут
и не могут. Данька вон до сих пор, сколько ни упражнялся, и овал-то обычный
нарисовать не в состоянии. Какой уж тут рай!..
В тот же день к нему в палату впервые подселили больного. Массивный,
напоминавший раненого медведя дядька пролежал недолго и к вечеру
скончался... точнее, вечером, во время обхода, это обнаружила медсестра, а
затих он раньше. Дядьку унесли, от него остался странный запах лимонных
леденцов и смятое белье на койке - как раз на той, где обычно сиживал по
ночам Данька. Будто стесняясь потревожить память покойного, он уселся
сегодня с краю - и тут же обеими руками оперся на подоконник, испуганно
уставившись на две фигуры под окном.
"Пиджачники"! Данька никогда еще не видел двух сразу.
Тем более - в компании такого странного типуса: высокого мужика с
коровьими рогами... нет, конечно, в рогатом шлеме! в кольчуге, буйно
бородатого и не менее буйно себя ведущего. Он вывалился из кустов, взревел,
ворочая массивной головой, и попер прямо на "пиджачников". Те ловко
подхватили его под белы руки и поволокли за угол корпуса.
Даньке показалось, что была в "пиджачниках" какая-то неправильность...
Может, в прическах? - волосы у обоих блестели, будто прилизанные, и только
на затылках торчало по паре прядей...
"Пиджачники" словно учуяли Данькин взгляд: не отпуская пленного, как по
команде обернулись, задрали головы вверх. Данька отшатнулся и, не