"Владимир Аренев. Правила игры" - читать интересную книгу автора

главное, чтобы у ребенка имелся дар Богов. А поскольку мать твоя была из
Пресветлых, из дальней ветви, у нее, как ты знаешь, такой дар был. Хотя и
сказано, что Боги дают его только наследнику и только сыну правителя, в
жизни всякое случается. А раз у матери дар, то и у тебя - тоже. В общем,
родился ты; Руалнир носом крутить не стал - принял как родного. И вот тогда
в нем произошла удивительная перемена; я этого поначалу не углядел, потому
что в основном жил здесь, в Гардгэне не появлялся, но потом все-таки
обратил внимание: Руалнир к тебе привязался. Мать твою он так никогда и не
любил, а вот тебя - на удивление - да, полюбил.... Скоро она умерла, тогда
правитель и вовсе к тебе душой прикипел, словно жена была последним
препятствием между ним и тобой. Вот так.
- Звучит трогательно, - холодно заметил Талигхилл. - А как оно было на
самом деле, я у отца спрошу. С твоего позволения.
- А если бы я про дар Богов не заговорил, ты бы поверил, - сказал
Домаб. - Знаешь, Исуур утверждал: "Закрывший глаза либо наступит на хвост
спящего тигра, либо попадет в ловчую яму".
- Это мы обсудим в другой раз, - отрезал принц.
- Значит, на рудники я пока не отправляюсь.
- Верно подметил - пока. А там видно будет. - С этими словами принц
вышел из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь.
Тонкая высокая вазочка, что стояла на полке рядом с дверью, зашаталась
и рухнула на пол - Домаб заметил это слишком поздно и не успел подхватить.
Некоторое время он так и стоял: полуприсевший, с осколками хрупкого фарфора
в пораненных ладонях - и кровь стекала на роскошный ковер, впитываясь в
ворс. Потом управитель поднялся, ссыпал осколки на пол и пошел к лестнице,
чтобы позвать слуг и приказать им убрать в комнате госпожи.
На улице резкий голос Талигхилла отдавал команды. Из окна было видно,
как паланкины и карета направились к главным воротам усадьбы; те поспешно
отворились - и процессия запылила по дороге.
Домаб закричал слугам, чтобы поторопились, и...
/смещение - ударом наотмашь по векам. Я.../


ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Я вздрогнул и потер глаза. Они болели - словно под веки какой-то
садист щедро насыпал крупнозернистой соли.
Немного проморгавшись, я отметил, что остальные чувствуют себя не
лучше. Слабое, но все же утешеньице.
Рядом в кресле застонал Данкэн:
- Что это было?!
Хотел бы я знать! Но, кажется, Мугид очень скоро даст разъяснения. Он
же не хочет, чтобы его растерзала толпа туристов, в самом деле!
Повествователь бесстрастно наблюдал за нашими попытками прийти в себя.
Рядом с ним я разглядел чей-то силуэт - кажется, это был один из слуг.
Кивнув старику, силуэт удалился с необычайной поспешностью.
Ого! Кажется, у нас ЧП. Вот только что из этого следует? Впрочем,
скоро узнаем.
Действительно, повествователь уже поднимался с трона привычным
движением и оглядывал нас - так пастух оглядывает свое стадо. А в