"Владимир Пузий(Аренев). Круги на земле" - читать интересную книгу автора

остановиться не мог. Мороженое было его слабостью, и Макс это признавал.
Поезд, покачиваясь, мчался мимо деревьев, шлагбаумов, маленьких одно- и
двухэтажных домишек, мимо грязных, заросших тиной речек и непременных
столбов с электрическими проводами на серо-деревянных макушках. Мальчик с
завистью поглядывал на взъерошенные деревья за окном, поскольку здесь, в
их с дядей плацкарте, было жутко душно.
Макс вздохнул и заерзал на полке.
Он старался забыть, но все никак не забывалось: тусклый день, словно на
солнце накинули грязную марлю; кладбище - какое-то неестественно открытое,
распахнутое, слишком просторное; отец, весь в черном, строгий и собранный,
стоит над длинным, тоже черным, гробом; гроб украшен искуственными
цветами, матерчатыми и помятыми; в гробу - мама.
Но не это больше всего поразило Макса и оставило кровавый рубец в памяти
мальчика, не эта сцена пугала его в снах, нет. И даже не тот вечер, когда
телефон зазвонил, сухо и требовательно, неприлично долго. Отец поднял
трубку, молча, выслушал сказанное и засобирался. До Макса долетели только
отдельные слова: "дождь", "микроавтобус занесло", "нам очень жаль".
Уже стоя посреди комнаты, одетый, папа запнулся и, повернувшись к Максу,
как-то растерянно произнес: "Собирайся, сынок. Мама... мама умерла".
Даже не это.
А первый день, первый ужасный день, когда отец пришел пьяным. (Папа и
раньше бывал навеселе, но прежде это было не так... страшно). Отец
ввалился в квартиру, покачнулся и ухватился неловкими пальцами за дверной
косяк. Не снимая обуви, пошел на кухню и рухнул на табурет.
Макс с недоумением смотрел на пол, на котором чернели грязные отпечатки
ботинок; кое-где валялись кусочки земли, застрявшие в подошве, а теперь
отвалившиеся.
Мальчик стоял так очень долго, со стыдом глядя на то, как отец пытается
поджечь под чайником. Макс не то, чтобы не хотел помочь ему, он не мог
сдвинуться с места, ошарашенный происходящим.
Потом был провал в памяти. Наверное, если очень напрячься, можно и
вспомнить - но зачем? Макс не хотел вспоминать. Ему хватало того, что он
уже помнил.
Со временем мальчик привык к таким страшным вечерам - настолько, насколько
к подобному можно привыкнуть. Макс боялся их, он начал отставать в школе
по многим предметам, но отец совсем перестал интересоваться его оценками.
Хотя мальчик хотел бы, чтобы все было как раз наоборот.
В то же время Семен Николаевич не забыл о сыне. Он чувствовал вину перед
ним, но значительно проще оказалось лелеять собственное горе, чем
заботиться о Максе. И все равно, вина чаще и чаще напоминала о себе.
Наверное, именно поэтому, когда начались летние каникулы, отец позвонил
дяде Юре и попросил того взять мальчика с собой, когда Юрий Николаевич в
отпуск поедет в деревню, к своей матери (бабушке Макса). Мальчик давно уже
не был там, родители все никак не находили времени выбраться, а сына
отправляли на лето в детские лагеря отдыха. Теперь же Семен Николаевич
препочел отдать мальчика на попечение брата.
Сначала Макс испугался. Он знал, насколько беспомощным бывает отец. Почти
каждый вечер мальчику приходилось помогать папе; практически, он стал
хозяином в доме, как только привык к этому новому существу с наглыми
глазами и чужим голосом, - существу, которое звал отцом.