"Владимир Пузий. Вся наша жизнь (роман)" - читать интересную книгу автора

ноги в мягких туфлях. Так он сидел некоторое время, изредка вздыхая и
подбрасывая щипцами выпадающие угольки обратно в огонь. Талигхилл же стоял
на прежнем месте и все никак не решался заговорить.

Наконец он все-таки поднял со столика сверток и направился к мужчине в
кресле, нарочито громко ступая по коврам. Ковры, разумеется, не обращали на
это никакого внимания и делали то, что им и положено: смягчали шаги до
полной беззвучности.

- Домаб... - Талигхилл надеялся, что в его голосе не отражалась та
нерешительность, что была сейчас в сердце.

Мужчина в халате с вепрями взглянул через плечо и тихо вздохнул, так как
резкое движение причинило ему боль.

- Это ты, Талигхилл? Храррип говорил мне, что вы ходили на рынок. Каково
там, в столице? Так же прохладно, как здесь?

Принц удивленно развел руками:

- Домаб, там так же жарко, как здесь.

- Разумеется, - кивнул управитель, соглашаясь. - Разумеется, вам,
молодым, жарко. А я вот, видишь, даже позволил себе маленькое самоволие и
растопил камин - мерзну.

- Домаб... - Талигхиллу очень захотелось дернуть себя за ус или
потеребить бахромчатый конец пояса, - но сдержался. - Сегодня утром я был
резок с тобой - и совершенно не имел на то оснований. Когда умерла мать, ты
заменил мне и ее, и отца, воспитывая меня и помогая мне. Демон! - я не умею
говорить красиво, я просто хочу сказать, что не должен был срываться
сегодня утром!

Принц вздохнул:

- Ну вот, я снова сорвался. Это все проклятая жара. Знаешь, ведь я даже
не помню, по какому поводу, собственно, накричал на тебя.

- Садись, - Домаб указал на кресло рядом с собой. - Я напомню тебе.

- Я не думаю, что...

- Мы говорили о снах, Талигхилл, - управитель посмотрел прямо в лицо
этому тридцатилетнему мужчине, которому рано или поздно предстояло стать
правителем страны. Другие трепетали перед взглядом Пресветлого, но Домаб
уже привык к этим излишне бесстрастным, словно неживым глазам. И он привык
говорить принцу ту правду, которой тот не хотел слышать. - Речь шла о снах.
Твоих вещих снах. Я спросил, не приснилось ли тебе сегодня ночью
что-нибудь подобное - слишком уж мрачным было твое лицо. А ты стал
утверждать, что тебе никогда ничего подобного не снится. Ты взрослый