"А.С. Пушкин. Рославлев (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

одной мысли, ни одного замечательного слова в течении трех часов! Тупые
лица, тупая важность - и только! Как ей было скучно! Как она казалась
утомленной! Она увидела, чего им было надобно, что могли понять эти
обезьяны просвещения и кинула им каламбур. А они так и бросились! Я сгорела
со стыда и готова была заплакать..... Но пускай, - с жаром продолжала
Полина, - пускай она вывезет об нашей светской черни мнение, которого они
достойны. По крайней мере, она видела наш добрый простой народ, и понимает
его. Ты слышала, что сказала она этому старому, несносному шуту, который из
угождения к иностранке вздумал было смеяться над русскими бородами: "Народ,
который, тому сто лет, отстоял свою бороду, отстоит в наше время и свою
голову". Как она мила! Как я люблю ee! Как ненавижу ее гонителя!
Не я одна заметила смущение Полины. Другие проницательные глаза
остановились на ней в ту же самую минуту: черные глаза самой M-de de Sta°l.
Не знаю, что подумала она, но только она подошла после обеда к моей
подруге, и с нею разговорилась. Чрез несколько дней M-de de Sta°l написала
ей следующую записку:

Ma chиre enfant, je suis toute malade. Il serait bien aimable а vous de
venir me ranimer. Tвchez de l'obtenir de M-de votre mиre et veuillez lui
prиsenter les respects de votre amie

Эта записка хранится у меня. Никогда Полина не объясняла мне своих
сношений с M-de de Sta°l, не смотря на вс° мое любопытство. Она была без
памяти от славной женщины, столь же добродушной как и гениальной.
До чего доводит охота к злословию! Недавно рассказывала я вс° это в одном
очень порядочном обществе. "Может быть, - заметили мне, - M-de de Sta°l
была не что иное как шпион Наполеонов, а княжна ** доставляла ей нужные
сведения". - Помилуйте, - сказала я, - M-de de Sta°l, десять лет гонимая
Наполеоном, благородная, добрая M-de de Sta°l, насилу убежавшая под
покровительство русского императора, M-de de Sta°l, друг Шатобриана и
Байрона, M-de de Sta°l будет шпионом у Наполеона!...ё "Очень, очень может
статься," - возразила востроносая графиня Б. - "Наполеон был такая бестия,
а M-de de Sta°l претонкая штука!" -
Все говорили о близкой войне и сколько помню, довольно легкомысленно.
Подражание французскому тону времен Людовика XV было в моде. Любовь к
отечеству казалась педанством. Тогдашние умники превозносили Наполеона с
фанатическим подобострастием и шутили над нашими неудачами. К несчастию,
заступники отечества были немного простоваты; они были осмеяны довольно
забавно и не имели никакого влияния. Их патриотизм ограничивался жестоким
порицанием употребления французского языка в обществах, введения
иностранных слов, грозными выходками противу Кузнецкого моста и том.<у>
подоб.<ным>. Молодые люди говорили обо всем русском с презрением или
равнодушием и, шутя, предсказывали России участь Рейнской конфедерации.
Словом общество было довольно гадко.
Вдруг известие о нашествии и воззвание государя поразили нас. Москва
взволновалась. Появились простонародные листки графа Растопчина; народ
ожесточился. Светские балагуры присмирели; дамы вструхнули. Гонители
французского языка и Кузнецкого моста взяли в обществах решительный верх и
гостиные наполнились патриотами: кто высыпал из табакерки французской табак
и стал нюхать русской; кто сжег десяток французских брошюрок, кто отказался