"А.С. Пушкин. Мятель (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

в его соседстве.
Мы уже сказывали, что, не смотря на ее холодность, Марья Гавриловна все
попрежнему окружена была искателями. Но все должны были отступить, когда
явился в ее замке раненый гусарской полковник Бурмин, с Георгием в петлице
и с интересной бледностию, как говорили тамошние барышни. Ему было около
двадцати шести лет. Он приехал в отпуск в свои поместья, находившиеся по
соседству деревни Марьи Гавриловны. Марья Гавриловна очень его отличала.
При нем обыкновенная задумчивость ее оживлялась. Нельзя было сказать, чтоб
она с ним кокетничала; но поэт, заметя ее поведение, сказал бы:

Se amor non и, che dunque?..

Бурмин был, в самом деле, очень милый молодой человек. Он имел именно тот
ум, который нравится женщинам: ум приличия и наблюдения, безо всяких
притязаний и беспечно насмешливый. Поведение его с Марьей Гавриловной было
просто и свободно; но что б она ни сказала или ни сделала, душа и взоры его
так за нею и следовали. Он казался нрава тихого и скромного, но молва
уверяла, что некогда был он ужасным повесою, и это не вредило ему во мнении
Марьи Гавриловны, которая (как и все молодые дамы вообще) с удовольствием
извиняла шалости, обнаруживающие смелость и пылкость характера.
Но более всего... (более его нежности, более приятного разговора, более
интересной бледности, более перевязанной руки) молчание молодого гусара
более всего подстрекало ее любопытство и воображение. Она не могла не
сознаваться в том, что она очень ему нравилась; вероятно и он, с своим умом
и опытностию, мог уже заметить, что она отличала его: каким же образом до
сих пор не видала она его у своих ног и еще не слыхала его признания? Что
удерживало его? робость, неразлучная с истинною любовию, гордость или
кокетство хитрого волокиты? Это было для нее загадкою. Подумав хорошенько,
она решила, что робость была единственной тому причиною, и положила
ободрить его большею внимательностию и, смотря по обстоятельствам, даже
нежностию. Она приуготовляла развязку самую неожиданную и с нетерпением
ожидала минуты романического объяснения. Тайна, какого роду ни была бы,
всегда тягостна женскому сердцу. Ее военные действия имели желаемый успех:
по крайней мере, Бурмин впал в такую задумчивость, и черные глаза его с
таким огнем останавливались на Марье Гавриловне, что решительная минута,
казалось, уже близка. Соседи говорили о свадьбе, как о деле уже конченном,
а добрая Прасковья Петровна радовалась, что дочь ее наконец нашла себе
достойного жениха.
Старушка сидела однажды одна в гостиной, раскладывая гран-пасьянс, как
Бурмин вошел в комнату и тотчас осведомился о Марье Гавриловне. "Она в
саду", отвечала старушка; "ёподите к ней, а я вас буду здесь ожидать".
Бурмин пошел, а старушка перекрестилась и подумала: авось дело сегодня же
кончится!
Бурмин нашел Марью Гавриловну у пруда, под ивою, с книгою в руках и в
белом платье, настоящей героинею романа. После первых вопросов, Марья
Гавриловна нарочно перестала поддерживать разговор, усиливая таким образом
взаимное замешательство, от которого можно было избавиться разве только
незапным и решительным объяснением. Так и случилось: Бурмин, чувствуя
затруднительность своего положения, объявил, что искал давно случая открыть
ей свое сердце, и потребовал минуты внимания. Марья Гавриловна закрыла