"А.С. Пушкин. Капитанская дочка (Полное собрание сочинений)" - читать интересную книгу автора

Сокрушили мой покой.

Ты, узнав мои напасти,
Сжалься, Маша, надо мной;
Зря меня в сей лютой части,
И что я пленен тобой.

- Как ты это находишь?- спросил я Швабрина, ожидая похвалы, как дани, мне
непременно следуемой. Но к великой моей досаде, Швабрин, обыкновенно
снисходительный, решительно объявил, что песня моя нехороша.
- Почему так? - спросил я его, скрывая свою досаду.
"Потому" - отвечал он, - "что такие стихи достойны учителя моего, Василья
Кирилыча Тредьяковского, и очень напоминают мне его любовные куплетцы"
Тут он взял от меня тетрадку и начал немилосердо разбирать каждый стих и
каждое слово, издеваясь надо мной самым колким образом. Я не вытерпел,
вырвал из рук его мою тетрадку и сказал, что уж отроду не покажу ему своих
сочинений. Швабрин посмеялся и над этой угрозою. - "Посмотрим" - сказал он
- "сдержишь ли ты свое слово: стихотворцам нужен слушатель, как Ивану
Кузмичу графинчик водки перед обедом. А кто эта Маша, перед которой
изъясняешься в нежной страсти и в любовной напасти? Уж не Марья ль
Ивановна?
- Не твое дело, - отвечал я нахмурясь, - кто бы ни была эта Маша. Не
требую ни твоего мнения, ни твоих догадок.
"Ого! Самолюбивый стихотворец и скромный любовник!" - продолжал Швабрин,
час от часу более раздражая меня; - "но послушай дружеского совета: коли ты
хочешь успеть, то советую действовать не песенками".
- Что это, сударь, значит? Изволь объясниться.
"С охотою. Это значит, что ежели хочешь, чтоб Маша Миронова ходила к тебе
в сумерки, то вместо нежных стишков подари ей пару серег".
Кровь моя закипела. - А почему ты об ней такого мнения? - спросил я, с
трудом удерживая свое негодование.
"А потому", - отвечал он с адской усмешкою, - "что знаю по опыту ее нрав
и обычай".
- Ты лжешь, мерзавец! - вскричал я в бешенстве, - ты лжешь самым
бесстыдным образом.
Швабрин переменился в лице. "Это тебе так не пройдет"- сказал он, стиснув
мне руку. - "Вы мне дадите сатисфакцию".
- Изволь; когда хочешь! - отвечал я, обрадовавшись. В эту минуту я готов
был растерзать его.
Я тотчас отправился к Ивану Игнатьичу, и застал его с иголкою в руках: по
препоручению комендантши, он нанизывал грибы для сушенья на зиму. "А, Петр
Андреич!" - сказал он увидя меня; - "добро пожаловать! Как это вас бог
принес? по какому делу, смею спросить?" Я в коротких словах объяснил ему,
что я поссорился с Алексеем Иванычем, а его, Ивана Игнатьича, прошу быть
моим секундантом. Иван Игнатьич выслушал меня со вниманием, вытараща на
меня свой единственный глаз. "Вы изволите говорить" - сказал он мне, - "что
хотите Алексея Иваныча заколоть и желаете, чтоб я при том был свидетелем?
Так ли? смею спросить".
- Точно так.
"Помилуйте, Петр Андреич! Что это вы затеяли! Вы с Алексеем Иванычем