"Лев Пучков. Джихад по-русски (Кровник #5) (про войну)" - читать интересную книгу автора

Года три-четыре дрова добывали на своем берегу. Поначалу инициативный
атаман даже умудрился вплести в эту сферу индивидуального хозяйственного
обеспечения неотразимо значимый для каждого оборонный аспект: дабы не
создавалось впечатления беспорядочного лесобоя и у людишек не возникало
ощущения вседозволенности.
- Будем, нах, вырубать полосу безопасности, - вот так он заявил на
очередном казачьем кругу. - От околицы, нах, по периметру и вглубь
прогоном до речки. Чтобы, значить, ни одна нохча не просочилась ползком да
спящих не порезала, нах - не к ночи будь сказано...
А случилось сие заявление зимой-96: как раз накануне наши высокоумные
политикозы - русофобы-чеченофилы - подарили без малого завоеванную Ичкерию
обратно в безраздельное владение бандитским тейпам. И те ребятишки начали
системно озоровать: шастать рейдами по ЗОНЕ "Так в Приграничье
неофициально называют часть территории СКР (Сев. - Кав. регион), которая
декларативно вроде бы входит в состав России, но на самом деле является
Дикой Землей, где действует лишь один закон - право сильнейшего.", водить
через границу караваны с наркотой, оружием и прочими прелестями, угонять
скот и вообще .всячески пакостить. Так что слова атамана пришлись как
нельзя кстати: все поспешили поверить, что лес придется планово вырубать
ввиду суровой необходимости, а вовсе не из-за катастрофического отсутствия
топлива.
"Полоса безопасности" получилась на загляденье. За три с лишним года
трудолюбивые станичники, руководствуясь атамановым "от околицы по
периметру и прогоном до речки", воспроизвели на участке площадью немногим
менее полутора сотен гектаров потрясающе убедительный в своем сходстве с
оригиналом фрагмент пустыни Гоби. Резали потихоньку под корень, корчевали
и запахивали - полагали, хозяйственники рачительные, мать их так, что
годное для посева поле выйдет. Однако немного не рассчитали: на
образовавшейся пологой пустоши, уродливой проплешиной прогрызшей лес до
Терека, стабильно сифонил резкий речной сквозняк, который в первый же год
начисто ободрал плодородный слой и уже на следующее лето щедро засыпал
околицу настоящими песчаными дюнами - разгребать приходилось. Природа не
потерпела надругательства, сторицей воздала станичникам.
С болью в сердце наблюдал атаман, как погибает мебельный дуб, который
в нормальное время да при умелом хозяйствовании можно было за твердую
валюту продавать на Запад, планомерно подсаживая молодняк взамен срезанных
гектаров. Дрова! А попробуй запрети - сей момент к стенке поставят, потому
как лишить людей зимой топлива равносильно тому, что обречь их на смерть.
Зато нохча не проползет незамеченным - все видно. Посади пулеметный
расчет на околице, запросто удержит батальон. А шахтеры будут на железных
стульях сидеть, по железному паркету топать алюминиевыми сабо да в
металлические комоды шмотки укладывать, потому как скоро весь мебельный
дуб на дрова уйдет. И будут от этого шмотки шахтерские парадно-выходные
кисло благоухать окалиной, и перестанут их (шахтеров, а не шмотки) девушки
любить, и в связи с этим на Донбассе грядет демографический кризис...
Наверно, не изменись радикально общественно-политическая обстановка,
так бы и самовырубались литовчане помаленьку, пока не превратили бы округу
в мрачную пустошь со всеми вытекающими. А неравнодушный глава станицы,
вполне вероятно, на определенном этапе этого большущего безобразия от
огорчения помрачился бы рассудком и начал бы отстреливать порубщиков из