"Николай Псурцев. Супермен. [D]" - читать интересную книгу автора

- Втемную не играю,- Ружин затушил сигарету, встал.
- Сыщик есть сыщик,- скорбно вздохнул Кадаев.- Брат жены Лавинского.
- Директор "Югвино"?
- Замечательный человек. Жена - красавица, молодая. Вы меня понимаете? -
Кадаев положил Ружину руку на плечо, добавил, понизив голос: - Квартира,
на которой вы задержали мальчишку, ее. Как не хотелось бы, Сережа, чтобы
квартира фигурировала в документах.
Ружин покрутил головой медленно, шея напряглась.
- Вы же однажды помогли нам... мне,- вежливо настаивал Кадаев.- Заткнули
глотку этой дуре, которая болтала, что я получал доход с проституток, что
именно я-то и продаю их фирмачам. Забыли?
- Ну, во-первых, вы мне симпатичны,- вновь садиться Ружин не стал, стоял,
глядя в окно, неожиданно безразличный.- Во-вторых, я не моралист и не
считаю проституцию большим злом. Но здесь наркотики, а это я считаю злом.
Кадаев усмехнулся:
- Дело, наверное, не только в симпатиях и убеждениях.- Он сделал еще
глоток.- Были причины и другого характера, верно?
- Нет,- весело возразил Ружин.- Неверно. Я принял от вас японскую
видеоустановку, тоже исходя из своих убеждений. Сыскная работа
незаслуженно мало оплачивается в отличие от других видов человеческой
деятельности.- Он поклонился в сторону Кадаева.- Надо соблюдать пропорцию.
Кадаев печально покачал головой, встал, поставил рюмку в бар, сказал сухо:
- Мы можем обойтись и без вас. Это просто. Но я знаю, что вы полезете в
драку и на каком-то этапе успешно, вас ценят, у вас имя. Значит, война. А
это создаст неудобство, я не люблю неудобства, я люблю комфорт.- Он, сузив
глаза, оценивающе посмотрел на Ружина.- У меня есть прелестный домик в
двадцати километрах отсюда, маленький, правда, но каменный, вокруг ни
души. Предоставляю кредит.
Ружин не ответил, опять взглянул в окно, оно выходило на хоздвор
гостиницы, увидел подъехавшую машину, человека, вылезающего из нее,
засмеялся неожиданно, повернулся к Кадаеву, сказал:
- Я хочу ничего не хотеть...
Развел руками и торопливо вышел. Направился не к лифтам, а к черной
лестнице, спешил. Внизу в дверях столкнулся с Рудаковым. Тот от изумления
застыл.
- А ведь я поверил поначалу, что у вас есть сын,- сказал Ружин,- что он
был наркоманом, что слезы вы лили, что маялись. Потом проверил. Нет, все
же только дочь, одна дочь, благовоспитанная, музыкант, в вашей чистой
биографии. А жаль, что не было сына, жаль, что слезы не лили, не маялись...
Не ожидая ответа, вышел. В машине лег грудью на руль, проговорил тоскливо:
- Зачем? Зачем, а?
...Ружин и Колесов вышли во двор управления, встали у машины Ружина.
Колесов щурился - два прожектора ярко освещали двор, у гаражей два
милиционера возились с мотоциклом, беззлобно ругались, подвывала овчарка в
вольере, протяжно, тоскливо. Колесов поежился, сделал несколько энергичных
движений, разминаясь. В дверях показались Лахов и Горохов. Горохов
остановился, посмотрел на горящее окно на третьем этаже, сказал, ни к кому
не обращаясь:
- Сто третий, сто третий, как слышишь меня? Прием. На груди у него, под
курткой, глухо зашуршала рация, пробился низкий голос: