"Николай Псурцев. Супермен. [D]" - читать интересную книгу авторауказал, где встать.
Швейцар улыбнулся добро, еще из-за стеклянных дверей, продолжая улыбаться, с почтением пожал протянутую руку, когда Ружин вошел. В холле тонко пахнет духами, зарубежными сигаретами и кофе - дорогим пахнет. Много женщин и мужчин, снуют, сидят, что-то пьют, болтают, не различишь, где наши, где ихние... Но вот несколько девиц как бы невзначай отвернулись, увидев Ружина, какой-то малый, весь "вареный", жеманный, оторвался от небольшой пестрой группки, спешно засеменил к лестнице. Ружин усмехнулся: не надо меня бояться, у меня сегодня своих забот хватает. На лифте доехал до третьего этажа, прошел в конец коридора, очутился в квадратной комнате с креслами, диванами, низким столиком. Навстречу поднялась женщина с ухоженным лицом, улыбнулась: - Проходите,- открыла тяжелую дубовую дверь. И здесь диваны, кресла, ковер, ворсистый, мягкий, просторно, у огромного окна изящный тонконогий стол, не наш, не советский, чересчур игривый, не деловой. За столом мужчина лет сорока, лицо узкое, загорелое, короткая стрижка, с боков седина, светлый костюм, черный галстук - Кадаев, директор гостиницы. Он встал, застегнул пиджак, улыбнулся приветливо, протянул руку: - Здравствуйте, Сережа, рад, что не отказали, пришли. Я соскучился. Суетишься, суетишься, а поболтать по душам и не с кем. Вы как спасение. - Спасибо,- сказал Ружин. - Садитесь. Кофе? Коньяк? Водка? Ружин покрутил головой. - Вы чем-то расстроены? Ружин пожал плечами, сказал неопределенно: Кадаев подошел к стене, открыл бар, вынул початую бутылку чего-то дорогого, налил в крохотную рюмку и повернулся к Ружину: - Я вот по утрам просыпаюсь, и страх охватывает, знаете, прямо пальцы стынут, умирать скоро, а собой и не жил, понимаете? Собой, нутром своим, душой своей, чтобы почувствовать, что живешь именно в данную минуту, в это мгновение, и что жизнь - самое замечательное, что может быть. Понимаете меня? Ружин усмехнулся, закурил, не спросясь, затянулся, продекламировал: - Я хочу быть кумиром вселенной, я хочу ничего не хотеть... Подавите желания и ощутите жизнь. Способ один, других нет. Кадаев сделал глоток: - Чересчур за многое и за многих я в ответе - жена, дети, родственники, друзья, постояльцы в конце концов. Допустим, я начну жить по большому счету, а что будет с ними? Кстати, о друзьях... Ружин опять усмехнулся: - Легкая интеллектуальная разминка, а теперь о деле, верно? Так учил Дейл Карнеги. Я правильно произношу? Кадаев засмеялся: - Я вас люблю, Сережа. Вы все понимаете.- Он присел на краешек стола, запросто, по-свойски, улыбку убрал, заговорил доверительно: - Да, о деле. Вот какая штука. Вы на днях задержали одного мальчишку, дурак-несмышленыш. - Колесов? - Да. Он сирота. Тяжелое детство. Я принимаю в нем какое-то участие. Он родственник одного моего близкого друга. - Кого? - Ах, Сережа, разве это имеет значение...- грустно улыбнулся Кадаев. |
|
|