"Виктор Пшеничников. Черный бриллиант (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Прямо перед собой, чуть ниже ладони, он увидел пачку денег.
Деньги были свернуты в рулон и засунуты под фанерную обшивку, которой
строители на время ремонта отгородили зону спецконтроля от общего зала,
облицевали косыми листами перила и лестничный марш. В сумеречной тени шаткой
некрашеной стенки, за которой находились таможенный зал и накопитель,
свернутые в рулон деньги легко можно было не заметить или принять за
продолговатый сучок, мазок краски, а то и за мотылька, распластавшего
овальные крылья по яичной желтизне фанеры.
Даже на глазок, без подсчета, Ковалев мог сказать, что обнаружил
крупную сумму.
"Сотни четыре, не меньше. Доллары? Фунты? Или в наших купюрах?"
Медленно, будто внезапно что-то вспомнив, он повернул обратно,
сосредоточенно нахмурил лоб. За ним могли наблюдать, и Ковалев, чтобы не
выдать себя, не показать охватившего его волнения, на ходу открыл клапан
почтового конверта, достал из него блок марок.
В блоке оказалась серия аквариумных рыб диковинных форм и расцветок. Он
выудил из пакета следующий блок, притулился к киоску "Союзпечати" наискосок
от лестничного марша, и принялся углубленно изучать зубчатые бумажные
треугольнички с изображением далеких солнечных стран. Под руки попался
клочок с оторванным краем, на котором неподвижно застыла неправдоподобная в
своей буйной зелени пальма, растущая среди знойных барханов, словно
воткнутая в песок метла.
Время шло, а за деньгами никто не приходил. Ковалев просмотрел марки
второй раз. Все эти сфинксы, райские птички, запеченный яичный желток
солнца, унылые бедуины мало занимали его, но он старательно придавал своему
лицу выражение неподдельного интереса.
Откуда- то сбоку вывернулся Ищенко, заговорил с подхода:
- Ну ты даешь, Василий! Лучшему другу - и не сказал. Хорошо, шеф
просветил. Ну, поздравляю!
- Николай...
- Потом будешь оправдываться, за праздничным столом. Дуй скорей на
автобус, осталось всего три минуты.
- Николай, слушай меня. И не оглядывайся. Под перилами лестницы -
тайное вложение. Чье - пока не знаю. Сообщи
начальнику смены. И пришли сюда кого-нибудь, хоть Гусева, что ли. Да
объясни, пусть не бежит, как на пожар, а то все дело испортит...
Первогодок Гусев поначалу вызывал у Ковалева раздражение и даже
неприязнь. Не давалась ему служба контролера, хоть плачь. Перевели его в
осмотровую группу, и он в первый же день принес Ковалеву "добычу" - монету в
десять сентаво, что закатилась под кресло салона авиалайнера. Мелочь? А для
Ковалева эта монетка была дороже сторублевой бумажки, дороже награды, потому
что дело не в ценности находки, совсем нет. Знаменитый гроза контрабандистов
Кублашвили тоже начинал не с миллиона... Буквально через сутки Гусев после
очередного досмотра самолета положил на стол начальника смены расшитый
бисером дамский кошелек в виде кисета. Открыли его, пересчитали деньги - три
тысячи лир, все состояние итальянки, горестно сообщившей пограничникам о
пропаже.
Ей предъявили искрящийся дешевым стеклярусом кошелек, спросили, тот ли,
что потерялся. Итальянка всплеснула руками: "Мама мия!" - и принялась вслух
пересчитывать деньги, потом отделила половину, долго подыскивала и