"Болеслав Прус. Ошибка" - читать интересную книгу автора

землей, все шире освещает ее, а по вечерам долго медлит, словно не хочется
ему заходить. Однажды оно даже после заката опять выглянуло из-за горизонта,
как разбуженный человек, который, подняв голову с подушки, спрашивает: "А?
Что такое?"
Скоро зазеленели поля, а на некоторых деревьях раньше листвы появились
цветы и, раскрыв широко глаза, как будто спрашивали: "Здесь что-то, кажется,
должно произойти? Еще не произошло?" Иногда мне чудилось, что ветер,
набежавший из-за леса, что-то шепчет деревьям, а они качают ветвями и
удивленно шелестят:
"Ай-ай-ай!"
Я замечал не раз, что мой учитель, когда идет к нам на урок,
останавливается на улице и смотрит по сторонам. Зачем? Да и мама порой
подбегала к окну и минуту-другую глядела в него. Потом с разочарованным
видом отходила. Даже наши работники частенько без всякого повода собирались
во дворе и молча смотрели вдаль.
Однажды я увидел к комнате что-то новое.
- Ага, есть! - крикнул я. Но то была только муха, первая в этом году,
сонная и заморенная.
Прилетели жаворонки и, высоко поднимаясь над полями, возвещали что-то
на своем птичьем языке, потом камнем падали вниз, испуганно щебеча: "Уже!
Уже!" Прилетели и наши аисты, засели в своем гнезде на тополе и по целым
дням рассказывали удивительные истории, недоверчиво качая головами. А по
небу плыли облака, иногда они были кучевые и спешили куда-то, иногда же -
какие-то раздерганные и словно спасались бегством.
- Откуда они? Куда бегут? О чем рассказывают аисты? Чего боятся
жаворонки? - спрашивал я. И меня томило любопытство, желание узнать, увидеть
все неведомое.
Даже дома я не знал покоя. То на ветку перед окном сядет воробей и
внимательно осматривает нашу маленькую гостиную, то влетит ветерок и с
шелестом обежит все комнаты, то солнце высылает на разведку свои луч, и он
осторожно заглядывает за печь, под стол, за диван и, наконец, ускользает
дрожа, а через день-другой снова приходит на разведку.
- Чего им всем нужно? Разве у нас что-то должно случиться? - спрашивал
я себя с тревогой. А там вдруг часы наши остановились. И когда я подбежал
взглянуть, что с ними, я увидел на столике рядом раскрытый молитвенник, и
мне бросились в глаза слова: "Святый боже, святый крепкий, святый
бессмертный, помилуй нас..."
С этих пор меня все пугало. Я ждал чего-то неизвестного. Раз нянька
крикнула громко:
- А вот и он! Идет!
И я, бросив готовить уроки, полетел в кухню.
- Кто это идет?
- Валек из города, - ответила нянька. - Что с тобой? Отчего ты так
побледнел?
- Ничего, ничего.
И я вернулся в комнату, убежденный, что уже близится что-то, чего все у
нас ждут.
Однажды - это было в первой половине мая - в доме поднялась какая-то
суета. После полудня пришел кассир.
- Боюсь я, как бы у нас не натворили глупостей, - взволнованно сказал