"Болеслав Прус. Ошибка" - читать интересную книгу автора

- А вы вспомните Леонида, или Вильгельма Телля{160}, - угрюмо сказал
мой учитель.
Бургомистр прищурился.
- Вильгельм... Вильгельм?.. - повторил он, тщетно пытаясь припомнить,
кто же эти два названных учителем человека.
Пан Добжанский пожал плечами.
- Ладно, не утруждайте своей памяти... Ну, а насчет того, что их -
горсточка, я вам так скажу: иначе и быть не может, если идут единицы, а
сотни отсиживаются дома. Вот, например, разве не стыд и позор, что такой
здоровенный верзила, как ваш кассир, выгревается тут у всех печек, в то
время как другие гибнут?
- Вы совершенно правы, - подхватила майорша. - Господи, этакой крепкий
мужчина!..
- Оставьте вы кассира в покое, - возразил бургомистр. - Он тоже пойдет,
не выдержит, но, как человек аккуратный, сперва должен привести в полный
порядок дела в конторе.
Защита эта запоздала - ибо панны уже совещались в уголку, и, насколько
я мог понять, они что-то замышляли против кассира.
С этого дня кассир стал настоящим мучеником. Всякая девушка при встрече
спрашивала его:
- Как, вы еще здесь?
Мало того - каждые два-три дня ему присылали по почте заячью шкурку или
горсть кудели.
Получив такой подарок, кассир прибегал к нам, садился так, чтобы видеть
себя в зеркале, и, то и дело поправляя высокий воротничок, жаловался моей
маме.
- Как наши панны глупы и какие лицемерки! - говорил он. - Хотят якобы,
чтобы я пошел воевать, а между тем каждая только о том и мечтает, чтобы я на
ней женился... Плачут, что не хватает кавалеров, а сами хотят лишиться и
того единственного, кто им остался. Ну, ничего, я им докажу! - закончил
кассир со вздохом. - Я уже заказал себе высокие сапоги...
Действительно, через несколько дней кассир стал делать визиты в сапогах
выше колен. При этом он намекал, что ему, возможно, придется покинуть город,
и каждую из панн с глазу на глаз просил, чтобы она иногда молилась на его
могиле. Потом он рассказывал маме, что каждая слушала его со слезами на
глазах. Это, по-видимому, парализовало его воинственные замыслы, и он никуда
не уехал. А панны опять стали выражать удивление, что он еще здесь, и
отправлять ему через разных посланцев кудель и заячьи шкурки. Дошло до того,
что кассир однажды избил еврея, который принес ему из починки старательно
завернутую жилетку: увидев его со свертком, кассир вообразил, что еврей
участвует в заговоре против него и пришел вручить ему какой-нибудь
компрометирующий подарок. В конце концов кассир поссорился со всеми
знакомыми девушками, запасся дорожной сумкой, взял отпуск на двадцать восемь
дней - и уехал. На той же неделе моя мать, бургомистр и майорша получили
анонимные извещения, что он погиб в бою.
Бургомистр примчался к нам в сильнейшем раздражении.
- Представьте себе, пани, - погиб! - сказал он маме. - Погиб такой
добросовестный служака! Вот что наделала эта бабья агитация! До тех пор его
травили и мучили, пока он не пошел туда - и немедленно получил пулю в лоб...
Черт его знает, может, следовало бы отслужить по нем панихиду?