"Э.Энни Прулкс. Грехи аккордеона" - читать интересную книгу автора

минут спустя Полло отложил в сторону ребристую доску, достал из заднего
кармана пару ложек и забренчал ими, как кастаньетами. Другой человек, Рыба,
принялся скрести ножом по гитарным струнам, издавая вихляющий визг. Что за
разлад! Что за кухонный концерт! И слова - мастер не понимал, но догадывался
о смысле по развязному тону певца и по низкому, сладострастному смеху. Крутя
гитару с расцарапанным днищем, Рыба пел:

На моем столе - миска крови,
Капает кровь на стол
Кто-то зарезал мою корову,
Знаешь, а это не так уж плохо
Вовсе не плохо -
Мне некого больше доить.

Довольно скоро мастер, смутившись, обнаружил, что Каннамеле с ликующим
видом усаживает напротив него черную женщину с блудливым взглядом бегающих
глаз, и тут же, тычась мокрыми губами мастеру в ухо, говорит, что она
приносит удачу.
- Если мужчина воздерживается, он рискует подхватить туберкулез или еще
чего похуже. Тело ослабевает. Вперед, нарой угля. - (После этого приключения
мастер заработал сифилис, но так никогда об этом и не узнал.)
В сицилийской деревне, у больше не парализованной женщины вдруг зверски
зачесался глаз.


Странный инструмент

Через пару недель мастер научился распознавать в докерах музыкантов из
трактиров. Он ни разу не слышал аккордеона до тех пор, пока на холме за
городом не расположился цыганский табор - с лудильными инструментами,
лошадьми и гадалками; двое мужчин там играли на аккордеонах. Цыгане стояли
неделю, потом еще одну, месяц, чинили для всей округи горшки и кастрюли.
Иногда по ночам прохожие слушали их музыку, медленную и плаксивую, смотрели
на мельканье танцующих фигур в расшитых блестками нарядах. Как-то вечером
мастер с Каннамеле решили прогуляться до табора - взглянуть, что там
происходит. Музыка была неистовой и одновременно тягучей, а танец пятерых
мужчин напоминал палочный бой. Мастера интересовали аккордеоны, но он не
смог объяснить цыганам, что хочет рассмотреть поближе. Понять их язык было
невозможно, и они отворачивались, как только деньги переходили из рук в
руки. Настоящие изгои, думал мастер, люди, у которых нет дома, потерялись в
этом диком мире. В один прекрасный день они исчезли, оставив после себя
вытоптанную землю.
- Лунные люди, - сказал Каннамеле, моргнув изуродованным глазом.
Поначалу мастер опасался приносить свой аккордеон в потный опасный
гвалт, где пьяницы устраивали драки, пускали друг другу кровь и
переворачивали столы. Он играл только в комнате, которую делил с Сильвано и
сорокалетним полуглухим Нове - тот не раз приходил, истекая кровью, после
ночной поножовщины, а по ночам просыпался и сипло орал:
- Эй, слушайте! Кто-то стучит! - Но стучало только у Нове в голове, и
несколько минут спустя бедняга в мятых, заляпанных грязью обносках уже