"Э.Энни Прулкс. Грехи аккордеона" - читать интересную книгу автора

Контора по трудоустройству, про которую рассказывал молодой человек из
поезда, оказалась голубой будкой в самом конце причала. Около дюжины мужчин,
и черных, и белых, стояли, прислонясь к кучам щебня и ящикам, плевались
табаком, курили сигары и таращились на приближавшихся незнакомцев. В будке
под стулом разлегся пес в железном ошейнике. Человек с заплывшим синим носом
назвал себя Граспо - Грэйспток; он говорил на понятном языке, но держался
недоверчиво и высокомерно: потребовал предъявить документы, спросил, как их
зовут, из какого они поселка, имена родителей, имена родственников жены,
кого они здесь знают и почему приехали именно сюда. Мастер показал карту,
рассказал о молодом человеке из поезда, который дал им адрес меблированных
квартир, затем описал покосившееся пепелище, сказал, что не знает никого и
хочет работать на баржах или в доке.
- Как звали человека из поезда?
Но мастер, конечно, не знал. Постепенно Граспо смягчился, хотя тон его
остался таким же надменным и снисходительным.
- Все не так просто, как вы думаете, contadino, здесь включается
слишком много факторов, слишком много натянутых отношений. Иногда возникают
проблемы, времена сейчас трудные. Сицилийцы страдают больше других. Мы
должны приглядываться друг к другу. Но я дам вам адрес ночлежного дома в
Маленьком Палермо, Мираж-стрит, номер четыре, там дешево и близко до работы.
Возможно, я найду на фруктовых баржах что-нибудь для вас и для мальчика. Вы
сами увидите, что лучшие места достаются черным и ирландцам, они служат
штивщиками. Скромные итальянцы - сицилийцев здесь тоже считают итальянцами,
вам это придется проглотить - работают грузчиками. - Он прокашлялся и
сплюнул. - Это будет стоить три доллара за вас и два за мальчика, адрес
ночлежки я вам даю бесплатно. Да, вы платите мне. Я ваш bosso. Такие в
Америке правила, Signor Emigrante Siciliano. Вы платите за то, чтобы
получать плату. Вы не знаете ничего, никого и платите за образование. Я
продаю вам образование за весьма умеренную сумму.
У него был выбор? Нет, нет. Он заплатил - повернувшись спиной к Граспо,
хотя тот все равно подглядывал, достал из промокшей от пота овчины
непривычные на вид монеты. Граспо сказал, чтобы мастер шел сейчас в
ночлежку, договаривался с хозяином, а завтра приходил за разнарядкой - если
повезет, будет работа. Мастер кивал, кивал, кивал и улыбался.
- В ночлежке спросят, есть ли у вас работа и какая. Покажете им эту
бумагу, скажете, что работаете на Сеньора Банана. Ах-ха.
Ночлежку они нашли в Маленьком Палермо, вонючем квартале, ничем не
лучше сицилийских трущоб, только кроме итальянцев и сицилийцев, здесь жили
еще и чернокожие. Мираж-стрит представляла собой ряд полусгнивших
французских особняков, обсыпанных, словно перхотью, крошащимся шифером;
шикарные комнаты тут разбили на каморки, гипсовые херувимы пошли трещинами,
а танцевальный зал разделили на двадцать клеток не больше собачьей конуры
каждая. Номер четыре представлял собой грязное кирпичное соружение,
исчерченное веревками с серым бельем и опоясанное кругами провисших
балконов. Где-то лаяла собака.
(Через много лет, уже на нефтедобыче, ничего не вспоминал Сильвано с
большим ужасом, чем этот безжалостный, не умолкавший ни днем, ни ночью лай
невидимой твари. Американский пес. В Сицилии за такое его бы давным-давно
пристрелили.)
Двор был по колено завален отбросами: обломки кроватей, щепки, целые