"Елена Прудникова. Иосиф Джугашвили " - читать интересную книгу авторанас. Мы зашли в дом. Небольшая квадратная комната, в одном углу - деревянный
топчан, аккуратно покрытый тонким одеялом, напротив рыболовные и охотничьи снасти - сети, оселки, крючки. Все это изготовил сам Сталин. Недалеко от окна продолговатый стол, заваленный книгами, над столом висит керосиновая лампа. Посреди комнаты небольшая печка - "буржуйка", с железной трубой, выходящей в сени. В комнате тепло, заботливый хозяин заготовил на зиму много дров. Мы не успели снять с себя теплую полярную одежду, как Иосиф куда-то исчез. Прошло несколько минут, и он снова появился. Иосиф шел от реки и на плечах нес огромного осетра. Сурен поспешил ему навстречу, и они внесли в дом трехпудовую живую рыбу. - В моей проруби маленькая рыба не ловится, - шутил Сталин, любуясь красавцем-осетром. Оказывается, этот опытный "рыболов" всегда держал в Енисее свой "самолов" (веревка с боль- 105 шим крючком для ловли рыбы). Осетр еле помещался на столе. Сурен и я держали его, а Иосиф ловко потрошил огромную рыбу". Время от времени и сам Иосиф приезжал в Монастырское, в гости или за почтой, и всегда навещал друзей. Однако Спандарян был болен - тем же туберкулезом, что и Иосиф, но с иными последствиями. В суровом сибирском климате его болезнь прогрессировала, к марту 1916 года стало совсем плохо. Он попросил о переводе в другое место, лучшее по климату. В мае состоялось туберкулеза. В августе он был освобожден от вечного поселения с разрешением проживать везде, кроме столиц и крупных городов. Но освобождение пришло слишком поздно - 11 сентября Сурен Спандарян умер в Красноярске. Иосиф ничего не знал о судьбе друга. Летом 1916 года он не появлялся в Монастырском. А когда приехал, Сурена там уже не было. Он писал кому только мог, разыскивая друзей. Письмо с извещением о смерти Сурена пришло в Монастырское, когда Иосиф уже уехал из Туруханского края. ...А на Большой земле шла война. В октябре 1916 года вышло распоряжение правительства о призыве административно-ссыльных на военную службу, что было вообще-то большой глупостью, ибо революционеры только и мечтали о возможности работать в действующей армии. Иосиф также был включен в список призывников и в середине декабря отправился в Красноярск. На войну его, правда, не взяли, что нетрудно было предсказать, поскольку левая рука у него действовала все хуже и 106 хуже. Но отправлять обратно тоже был не резон - доберется как раз к окончанию срока ссылки, до которого оставалось четыре месяца. Ему разрешили дожить остаток срока в Ачинске, куда он приехал в двадцатых числах февраля 1917 года. ...Жизнь в Туруханском крае текла так же, как и сто, и двести лет назад, в ней ничто не менялось. А за пределами огромной заснеженной тайги |
|
|