"Елена Прудникова. Иосиф Джугашвили " - читать интересную книгу автора

нас. Мы зашли в дом. Небольшая квадратная комната, в одном углу - деревянный
топчан, аккуратно покрытый тонким одеялом, напротив рыболовные и охотничьи
снасти - сети, оселки, крючки. Все это изготовил сам Сталин. Недалеко от
окна продолговатый стол, заваленный книгами, над столом висит керосиновая
лампа. Посреди комнаты небольшая печка - "буржуйка", с железной трубой,
выходящей в сени. В комнате тепло, заботливый хозяин заготовил на зиму много
дров. Мы не успели снять с себя теплую полярную одежду, как Иосиф куда-то
исчез. Прошло несколько минут, и он снова появился. Иосиф шел от реки и на
плечах нес огромного осетра. Сурен поспешил ему навстречу, и они внесли в
дом трехпудовую живую рыбу.
- В моей проруби маленькая рыба не ловится, - шутил Сталин, любуясь
красавцем-осетром.
Оказывается, этот опытный "рыболов" всегда держал в Енисее свой
"самолов" (веревка с боль-


105

шим крючком для ловли рыбы). Осетр еле помещался на столе. Сурен и я держали
его, а Иосиф ловко потрошил огромную рыбу".
Время от времени и сам Иосиф приезжал в Монастырское, в гости или за
почтой, и всегда навещал друзей. Однако Спандарян был болен - тем же
туберкулезом, что и Иосиф, но с иными последствиями. В суровом сибирском
климате его болезнь прогрессировала, к марту 1916 года стало совсем плохо.
Он попросил о переводе в другое место, лучшее по климату. В мае состоялось
медицинское обследование, врачи нашли у Спандаряна запущенную форму
туберкулеза. В августе он был освобожден от вечного поселения с разрешением
проживать везде, кроме столиц и крупных городов. Но освобождение пришло
слишком поздно - 11 сентября Сурен Спандарян умер в Красноярске.
Иосиф ничего не знал о судьбе друга. Летом 1916 года он не появлялся в
Монастырском. А когда приехал, Сурена там уже не было. Он писал кому только
мог, разыскивая друзей. Письмо с извещением о смерти Сурена пришло в
Монастырское, когда Иосиф уже уехал из Туруханского края.
...А на Большой земле шла война. В октябре 1916 года вышло распоряжение
правительства о призыве административно-ссыльных на военную службу, что было
вообще-то большой глупостью, ибо революционеры только и мечтали о
возможности работать в действующей армии. Иосиф также был включен в список
призывников и в середине декабря отправился в Красноярск. На войну его,
правда, не взяли, что нетрудно было предсказать, поскольку левая рука у него
действовала все хуже и


106

хуже. Но отправлять обратно тоже был не резон - доберется как раз к
окончанию срока ссылки, до которого оставалось четыре месяца. Ему разрешили
дожить остаток срока в Ачинске, куда он приехал в двадцатых числах февраля
1917 года.
...Жизнь в Туруханском крае текла так же, как и сто, и двести лет
назад, в ней ничто не менялось. А за пределами огромной заснеженной тайги