"Лев Прозоров. О фэнтази "западной" и славянской" - читать интересную книгу автора

схемы выстроить "русский миф" выглядят натужно неубедительными. Разумеется,
"Россию" опять сравнивают с "березкой" ("Запад" же - могучий дуб, злодейски
перехватывающий у бедняжки солнечный свет и губящий ее своей тенью, безо
всяких-де злых намерений, "это даже не борьба за существование - просто
физика"). Если что и походит на выморочную, рахитичную березку "без ветвей",
то это построения Крылова. Тут все не в тему, даже выбранные символы - русы
поклонялись именно дубу, береза же - символ дешевой, лубочной подделки под
русское советской эпохи, не зря же "Березками" назывались валютные магазины
для интуристов и валютный "ансамбль песни и пляски" под управлением еврея,
папы Бори Моисеева. Современники - кстати, католические монахи с "Запада" -
скорее сами выглядели подавленными величием стольного Киева, "соперника
Константинополя". Вполне объективные в данном вопросе мусульмане - арабы и
персы - сообщали, что "у руссов (язычников! - См.) множество городов", у
Византии же признавали за города только пять, считая остальные "огороженными
деревнями". В французской рыцарской поэме "Рэно де Монтабан" рассказывается,
как заглавный герой, сподвижник Карла Великого, приобрел "великолепную
кольчугу из Руси" и стал благодаря этому неуязвим для оружия земляков.
Упоминание о том, что скандинавы величали Русь "Страной Городов", позвольте
и вовсе опустить, как общеизвестное. Короче говоря, все эти рассуждения об
изначально-де превосходящей русскую культуре зловещего "Запада" позвольте
расценить, как элементарное низкопоклонство и русофобию, произрастающие, как
обычно, на почве дремучего исторического невежества.
На этом Крылов не останавливается, рисуя ужасающую картину этакой
"фэнтезийной агрессии" все того же зловещего Запада, навязчиво насаждающего
свои артуровские архетипы, и в то же время старающегося ни словом не
затронуть в фэнтези славянскую тему. "Если "русские" (или "советские")
допускались в SF (и даже иногда выглядели вполне симпатично), то в фэнтези
им места не нашлось ни в каком виде - ни тушкой, ни чучелом. Даже в качестве
врагов. При этом, разумеется, "обозначать" место русских на символической
карте мира начал еще Толкиен (понятно, кто такие "орки"). Избегали именно
погружения в русскую мифологию, причем даже самого поверхностного. К
мумбе-юмбе относились с большим интересом".
Ну, касательно Толкина - если кто-то узнает себя в косоглазых, чернявых
и смуглых уродах с ятаганами и отчетливо тюркскими именами вроде Шаграт или
Грышнак (к слову, и само название "орки" подозрительно созвучно "торкам"),
это его глубоко личные проблемы. Зачем же распространять это на всю нацию?
Имена Боромир или Радагаст во "Властелине Колец" носят отнюдь не орки.
Какое же объяснение этому феномену? А вот какое.
"Европейцы всегда предпочитали изображать Россию не только и не столько
чем-то "ужасным и опасным" (ужасное и опасное может кого-то и привлечь),
сколько чем-то отвратительным, невыразимо гадким, и потому -
неудобоописуемым. Тем более, никакой работы с "русским материалом" на уровне
мифологии вестись не могло: любая мифология, если копнуть достаточно
глубоко, оказывается привлекательной. Поэтому обращение к ней всегда
работает на того, чья эта мифология.
Теперь можно охарактеризовать деятельность тех литераторов, которые
пишут (по-русски) про "остров Авалон", эльфов и драконов. Это есть не что
иное, как систематическое инвестирование внимания русских читателей в чужую
культуру. Это можно сравнить с банальным вывозом капитала. Каждый очередной
том про эльфов и короля Артура, написанный "без дураков", всерьез и с