"Лев Прозоров. Времена русских богатырей: По страницам былин - в глубь времен " - читать интересную книгу автора

первыми - разве не становились христианскими святыми языческая богиня
кельтов Бригитта (родственница скандинавской Фригг, супруги Одина, и нашей
Берегине) и александрийская язычница Ипатия, убитая христианами?
Как мы увидим еще, главный богатырь русского эпоса был "христианином"
ничуть не лучше, чем эти достойные женщины.
Стоит еще заметить, что в связи с культом приписанных Илье Муромцу
мощей в народе сохранялась очень устойчивая легенда, что мощи эти обретаются
в пещерах на днепровском берегу со времен, предшествовавших заложению
Антонием Киево-Печерской обители в начале XI века. Я прошу вас, читатель,
запомнить это - мы вернемся к этому преданию, когда будем говорить о времени
и месте возникновения русского эпоса.
Так создавалась, в некотором роде, атмосфера, в которой пришлось
работать последующим исследователям эпических преданий русского народа.


Глава 2 Как ученые открывали былины

Образованному российскому обществу и впрямь пришлось открывать эпос
собственного народа, как какую-то неведомую страну. Впрочем, во времена
возникновения исторической науки эта страна и интереса-то особого не
вызывала. И Татищев, и издатель "Слова о полку Игореве" упоминали былину
лишь в примечаниях, комментариях, а Карамзин затрагивает их вскользь, в
нескольких словах. Уж такое это было время, читатель. Время, когда царица
Екатерина всерьез рассматривала архитектурные проекты Баженова,
предусматривавшие "разрушение части кремлевских стен, и молодой Карамзин с
восторгом писал об этих планах в своем дневнике, а митрополит Филарет
недрогнувшей рукою подписывал распоряжение о сносе древнейшего храма Москвы.
Век классицизма и ампира с их идолопоклонническим преклонением перед
"правильными" формами античности, век "Разума" и идей "Просвещения",
овладевших напудренными головами. Национальный эпос с этих позиций
представлялся осколком дикости и суеверий и не мог иметь никакой научной
ценности.
Уж, казалось бы, минули конец XVIII - начало XIX столетий, когда
благостные бредни просветителей заскрежетали ножами гильотин, когда
напудренные головы покатились - во имя Разума, естественно! - с эшафотов.
Когда "светоч Прогресса" обернулся заревом пылающей Москвы, а в русский язык
вошло словцо "шаромыжник", обозначавшее перемазанного в крови и саже
поджигателя и мародера, славного сына революционной Франции - казалось бы,
пора было и протрезветь! Но нет - мысли радетелей прогресса и просвещения
косны и неповоротливы, почитатели "Разума" менее всего склонны считаться с
реальностью. Еще в 1815 году престарелый Державин - тот самый Гаврила
Державин! - охарактеризовал первое издание русских былин в сборнике Кирши
Данилова, как "нелепицу, варварство и грубое неуважение" к вкусам "чистой
публики". Известный в то время фольклорист князь Н.А. Церетелев презрительно
припечатал былины: "грубый вкус и невежество - характеристика сих повестей".
Все тот же Карамзин - и снова в примечаниях, как бы в людской, чтоб не
омрачать слуха благородной публики в "чистых" комнатах, - посмертно отчитал
Михаилу Васильевича Ломоносова, вздумавшего провести параллели между
эллинскими мифами и - "какой моветон!" - русскими сказками. Дворянин,
потомок крещеных золото-ордынских мурз, цедил через губу этому неотесанному