"Петр Проскурин. Число зверя (Журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

хозяин. - Я уважаю вашу теорию, хотя и не согласен с нею. Как, например,
делить эту победу между русским и татарином? Между казахом и белорусом?
Народ ведь умнее любой теории... Или вы действительно уж так серьезно
обеспокоены?
Игнатов тоже встал.
- Простите, не хочу отнимать у вас дорогое время, Михаил Андреевич, и
без того засиделся. Буду ждать вашего звонка, поговорить есть о чем, знаете,
я иногда ночами не сплю, мысли, мысли. Словно кожа ободрана, страшно
шевельнуться, словно вот-вот ударит черный смерч, а последствия даже
предсказать трудно...
- Не надо преувеличивать, Нил Степанович, - опять успокоительно заметил
хозяин и, уже прощаясь, провожая гостя под локоток до двери, неожиданно
остановился, придерживая и Игнатова, и попросил, если что не так, не
сердиться и беречь себя.
- Что вы, что вы, Михаил Андреевич! - успокоительно сказал Игнатов и
молодцевато приподнял плечи. - У нас был очень откровенный разговор, я
весьма доволен. Немного ошеломил вас, заставил пережить несколько неприятных
минут, круги-то по глади наших вод все равно пойдут, но, я думаю, ничего,
обойдется. От зеркальной поверхности глазам просто невыносимо, что-то
противоестественное, право!
- Ох, и ехидный вы все-таки человек! - засмеялся Суслов. - Я вас за это
именно и уважаю. Очень хотел бы знать, что вы действительно сейчас думаете.
Только ведь все равно не скажете, ну...
- Могу сказать, только ведь вы тоже не поверите, - улыбнулся и гость,
втягиваясь в завязывающуюся новую игру, и задорно кашлянул. - Да и зачем
забивать государственную голову всяческим вздором? Мало ли...
- А вы скажите, скажите! - потребовал хозяин, и в его голосе даже
послышалась легкая обида. - У нас ведь с вами не просто казенные отношения,
зачем же самое главное уносить с собой и не поделиться?
- Что ж, раз уж напросились... Только чур не ерничать в душе, я и сам
еще не во всем здесь разобрался...
Хозяин вежливым и радушным жестом пригласил было своенравного гостя
вновь к столу, но тот, не принимая жертвы, так же молчаливо придержал
высокого собеседника за локоть и сказал:
- Очень и очень загадочное дело, почти мистическое. Вы, Михаил
Андреевич, должны помнить академика Голикова Павла Григорьевича, знаменитого
биофизика, продолжившего разработку и во многом обогатившего теорию
Вернадского о ноосфере...
- Простите, он же...
- К сожалению, да, он шесть лет тому назад скончался. У него оставался
сын, тоже талантливейший ученый, физик-теоретик, квантовая механика. Был
совершенно запечатан, работал где-то на Урале, в закрытом, номерном городе.
Ну, а я знаю все по самой простой причине - наши дачи расположились по одной
улице, и мы с покойным Павлом Григорьевичем любили вечерком, особенно
осенью, в предзимье, посидеть за шахматами. За окном дождь, ветер гуляет,
да... Там, на Урале, произошло несчастье, взрыв или нечто подобное, и
молодой Голиков... Одним словом, у него что-то такое с головой случилось.
Лежал в больнице, сбежал, никто не знает, когда и как, и вот теперь бродит
из конца в конец нашей обширной державы. Имени своего, говорят, не знает и
потому как бы сам себя все время отыскивает. Себя и Бога. Иногда