"Петр Проскурин. Число зверя (Журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

прирастила, простит ей Господь все ее плотские соблазны, не согрешишь - не
покаешься.
- А ты, лесной старик, все пошучиваешь, - сказал отец Арсений, ведомый
нехорошей силой противоречия и обиды. - Русская земля! Да разве такая
где-нибудь осталась? Сколько я прошел из конца в конец, в Сибири был, на
Урале, студеный север весь исходил, а Русской земли нигде не встретил,
нигде...
- Зачем тебе было столько ходить, неугомонный? - холодно удивился
старец. - Да ты, странник, и сам еще весь этот русский разлад и разор
увидишь, он еще у тебя по сердцу пройдет. За особую судьбу и плата особая,
высокая. Ищущему откроются двери и тайны небесные.
- Какое мне дело до царей, прежних и нынешних? - вновь не удержался от
своей тоски отец Арсений. - Мне бы свое обрести! Отрока бы, дитя светлое
увидеть, может, обновился бы состав души, узрел бы я истину подлинного
служения миру... Если можешь, мудрый старец, помоги!
- Помогу, - просто и тихо согласился ночной гость. - Жди Семина дня.
Отрока узришь, чашу свою изопьешь. Затем и возрадуешься, человек.
- Чему?
- Рассвету Божьему, заря уже поспешает, торопится, - ответил старец,
поднял глаза, и отец Арсений замер - стародавняя тьма стала высачиваться и
уходить из мрака его души. От какого-то нечеловеческого и радостного ужаса
он словно окаменел и не мог шевельнуть ни одним членом. Глаза ночного старца
чудно ожили и заиграли неизъяснимо, они стали прозрачными и бездонными,
наполнились особой чистотой и вечностью жизни, и не глаза человека теперь
это были, а некий неиссякаемый родник, неудержимо втягивающий и растворяющий
в себе, и отец Арсений чувствовал, что не может противиться и исчезает в его
течении, - вся воля у него была отъята.
И тогда он испытал последний искус жизни - перестал быть собой и
переселился в другой, высший источник. И в самое последнее мгновение успел
узреть высоко, до самого неба ударившее пламя костра, загудевшее широко,
мощно, привычно рванувшееся в свою небесную колыбель. И опять-таки всего на
одно мгновение соткался и проступил Божественный и светлый лик отрока, еще
совсем дитяти, и этот отрок приветливо и призывно улыбнулся отцу Арсению,
которого тотчас перенесло к источнику всех вод, и он увидел все, что ему
должно было узреть, - и отрока, и уносящего его коня, и вышедший из-за
пределов земли край играющего солнца.
- Семин день! Семин день! - зашелестело вокруг в окрестных лесах и
отдалось в распахнувшемся небе, и отец Арсений схватил глоток живой воды, и
горячий вихрь, вырвавшийся из-под копыт коня, поднял его, опрокинул и ударил
о землю. И тогда свет ушел из глаз отца Арсения.

3

Сколько он ни тасовал спрессованную годами совместной борьбы,
засаленную, потертую и тяжелую, пропитанную кровью колоду карт, всякий раз
выпадало одно и то же - лучшего кандидата, кроме этого удачливого, ровно и
уверенно поднимавшегося все выше и выше южанина, пожалуй, и сейчас пока не
видно: анкета превосходная, есть изрядная примесь цепкой и привычной
еврейской крови, жена тоже из того же племени, смотрит на него, свое чудо,
снизу вверх, как на икону, как это и повелось на Востоке издревле, в высшие