"Петр Проскурин. Отречение ("Любовь земная" #03)" - читать интересную книгу автора

Небывалый в истории случай запланированной и упорно проводимой верхами
массовой дезинформации. Корень зла - все в том же хилиазме!
- Об этом ведь даже написать невозможно! Само словечко какое
завиралистое! Хилиазм! Ну, кто услышит? Что, вот сейчас станешь на бульваре
и начнешь проповедовать? Э! Граждане! Послушайте!
Несколько человек оглянулись и даже приостановились, ожидая
дальнейшего, но Петя, поймав изучающий и даже подзадоривающий взгляд
Обухова, оборвал, раскланялся, извинился, и они двинулись дальше; Обухов,
взглянув на часы, заторопился, вспомнил о необходимости принимать гостя из
Швеции.
- Есть, есть люди, талантливейшая молодежь! Одержимая! Вот Вениамин
Алексеевич Стихарев, вы прекрасно его знаете. Очень одарен. Одержим...
Вокруг него уже складывается направление... Вот, пожалуйте, год, два и
успешно продолжит...
- Докторская у него, конечно, выдающаяся, - согласился Петя. - Вот
только зачем вы уговорили его в свои заместители? Либо администратор, либо
ученый.
- Вы оцените мое решение позже, Петр Тихонович...
- Я позвоню вечером часов в девять? - спросил Петя. - Успеете
прочитать?
- Звоните ближе к одиннадцати, - ответил Обухов, - а, впрочем, лучше
сразу и приезжайте, обговорим конкретно.
Они миновали вход в метро, пересекли бульвар на углу Волхонки и уже
хотели расходиться, но Обухов неожиданно придержал собеседника за плечо.
- Жаль, жаль, у нас всегда не хватает времени, - сказал он, и в голосе
у него прозвучали какие-то незнакомые Пете мягкие интонации. - С одной
стороны, хорошо, а с другой - жаль, жаль... Знаете, я ведь такой старый,
помню еще времена совершенно доисторические, метро называлось тогда именем
Кагановича...
- Кагановича? - удивился Петя.
- Вот видите... Любимые места юности, я здесь неподалеку на
Староконюшенном жил, - опять все с той же неуловимой грустью сказал
Обухов. - Напротив, видите, дымится хлорированная грязная лужа, именно там
стоял храм Христа Спасителя. Я очень любил сидеть на ступеньках его
лестницы, с другой стороны, у реки. Весь какой-то бело-розовый,
торжественный, возносился к небу, как молитва или хорал... Как-нибудь
расскажу. Видите, коллега, бывали времена и покрепче, в целом народе смогли
разбудить, раскачать инстинкт к самоуничтожению, к тотальному разрушению
основ. И стихия разрушения продолжается, сейчас уже больше по инерции, не
знаю, достаточно ли будет только нашего русского опыта? Или через этот
испепеляющий огонь должен пройти весь мир? Полагаю, нам надо делать свое, вы
понимаете, коллега, свое, то, что у каждого горит в душе. И не поддаваться
никакому бреду - делайте свое!
Прищурившись, Петя пытался представить себе храм и почти не слышал
последних слов академика.
- Живое вещество живым веществом, Петр Тихонович, а человечество должно
и может найти силы спасти образ и подобие Божие - человеческую
индивидуальность. Человечество уже глядит в бездну... Ведь человечество и
человек, несмотря ни на что, абсолютно свободны в вопросе последнего выбора
между жизнью и смертью... Теперь, на нашем уровне знаний это становится