"Петр Проскурин. Судьба ("Любовь земная" #1)" - читать интересную книгу автора

города, сказывает, мол, мужиков-то покрепче на Соловки куда-то гонят, что ж,
и у нас такое ждется-то али как?
По дрогнувшему лицу Поливанова Захар тотчас понял, что такой разговор
заходит в этой избе не первый раз; и тут же понял, по какому случаю
выставлено такое богатое угощение и почему именно к себе настоятельно звал с
погоста Аким Поливанов; сознание своей силы и значительности невольно
переменило лицо Захара, сделало его еще более размашистым, но в неожиданной
складке на лбу проступила веселая злость.
- Да уж и у нас такие найдутся, - сказал он равнодушно и этим
равнодушием как бы показывая, что разговор этот особый, от него не зависящий
и затеяли его не к месту.
- Вроде особых богатеев на селе незаметно, - осторожно вставил
Поливанов, бросив на осоловевшего отца злой взгляд.
- Это как сказать, - не удержался Захар. - Хотя бы вон Макашины да
Черепановы. Вишь, как складно, Макашины да Черепановы, справно пожили.
Соки-то из народа тянули по-паучьи, втихаря. - Понимающая усмешка мелькнула
на лице Захара. - Моли своего бога, Аким, в свой час ты остановился, а одно
время ты после гражданской-то за ними резво приударил. - Захар, поймав
быстрый, как удар ружья, взгляд Поливанова, задавил усмешку. Он намеренно
сказал о Макашиных - "пожили", словно все у них было кончено на этом свете,
и Поливанов отяжелел, спрятал глаза, чтобы Захар и другие как-нибудь не
догадались о ненависти в нем. Как был, так и остался кобылятником, думал
Поливанов, не в силах отделаться от Захаровой кривой усмешки, засветившейся
перед ним.
Он спокойно потянулся к четверти, налил себе, Захару, передал четверть
в руки Володьки Рыжего.
- Пей, мужики, - теперь уж откровенно подзуживал Захар, - раз хозяин
нонче размахнулся. В другой раз с него не сорвешь много.
- Бог с тобой, Захар, мы же соседи, - с неприятным смешком дохнул ему
куда-то в ухо Поливанов. - Ну, Черепановы, может, и богатеи, не знаю, и уж
мы-то... Двух сынов в последнее время год за годом отделили... Опять же, у
Буденного они за Советскую власть были, да и в артель первым заявлению
отнес, двух коней отвел, ну и всю сбрую на них, как значится, если надо,
остатное берите. Молотилка у меня конная лежит, так ты знаешь, не моя она, а
ваша... Мы тоже закон знаем...
- Ладно, ладно, Аким, - Захар опустил глаза, - я не велика шишка. Я-то
знаю, хозяин ты хороший, да о тебе и разговору нету, а каждому рот не
зажмешь.
- Вот хороших-то вы всех на Соловки и упекаете, - опять с деловой
готовностью встрял дед Макар. - А с голытьбы-то жира богато не наскоблишь.
Они, голодранцы, только жрать и умеют, а поработать...
- Замолчи, батя! - с сердцем прикрикнул на него Поливанов. - Если спать
хочешь, полезай, полезай назад, поздно...
- Не хочу я спать, - возмутился дед Макар, шибко двигая косматыми
бровями. - Акимка, что ты родного отца гонишь из-за стола, сукин сын?
Туретчина-то какая, крест скинули, к старым почету, как к черту... Господи,
прости меня, грешного, в полночь, в нечистый час язык осквернил.
Поливанов ничего больше не сказал отцу и, дождавшись, пока старик сам
угомонится и замолчит, словно ненароком вставил:
- Недаром вчера до чего чудной сон видел. - Его жена, продолжавшая