"Николай Пронин. Французские тетради лейтенанта Рябова " - читать интересную книгу автора

длинный шлейф из автомашин и телег. Все ждали, когда наступит час
переправы...
Но вот из будки вышел мордастый фельдфебель, зевнул, лениво махнул
рукой солдату. Тут же поднялся шлагбаум, и с обоих берегов реки навстречу
друг другу одновременно ринулись машины, повозки и люди. Документы проверяли
наспех, и им удалось проскочить мост без помех. Настроение у Андреа сразу
поднялось, напряжение с лица спало. "Теперь все, - сказала она весело, -
теперь мы у цели". И впервые за всю дорогу улыбнулась.
На хутор Левиконь беглецы пришли в полдень. Но по земле все еще плыл
белый, словно молоко, туман. Наверное, они и так бы проскочили хутор
незамеченными, однако Андреа повела их задами, через сады, огороды. На ферму
господина Булена они проникли с тыла. Миновав какие-то постройки, подошли к
длинному помещению, напоминающему склад. Как потом выяснилось, это был
коровник. По узкой лестнице поднялись наверх, попали в мансардную комнату,
словно ласточкино гнездо прилепившуюся к крыше хлева. Первым, кого они
увидели здесь, был Петриченко. Он что-то разыскивал в ворохе сваленной в
углу сбруи. На скрип двери круто повернулся, увидев гостей, в первую минуту
оторопел, заморгал глазами, видимо, еще не веря в реальность происходящего.
Но тут же его лицо расплылось в улыбке. Со словами: "Кого я вижу!
Наконец-то! А то мы уже все жданки поели, елки-моталки", - кинулся к гостям,
принялся их обнимать.
Когда очередь дошла до их спутницы, Петриченко развел руками:
- Ну а вас, дорогая Андреа, не только обнять, расцеловать мало!
- Учтите, что на это рассчитывают и другие, - подал голос Николай.
Петриченко круто повернулся в его сторону, весело мотнул головой.
- Ты смотри, едва выбрался из клетки, а уже облюбовал девушку, и какую!
Ну, орел...
Все заулыбались, у Андреа во все щеки вспыхнул румянец. Петриченко
бережно пожал ей руку, помог снять пальто, усадил поближе к голландке,
ласково сказал: "Отогревайтесь" - и, бросив на товарищей удивленный взгляд,
ворчливо обронил:
- А вы чего дожидаетесь? Раздевайтесь, и к столу!
И тут же засуетился: куда-то убегал, возвращался назад, что-то
приносил, ставил на стол, между делом окидывал гостей изучающим взглядом,
недовольно крутил головой, видимо, что-то в них ему не нравилось.
В этот момент ему очень хотелось угостить их, угостить, что называется,
на славу, но где и что возьмешь в такое голодное время? Впрочем, на столе
появился сыр домашнего приготовления, крохотный кусочек ветчины, вино, без
которого не обходятся французы. Это уже немало! Петриченко поднял рюмку,
снова окинул товарищей радостно-возбужденным взглядом и с волнением сказал:
- За встречу, друзья, за свободу!
Они выпили. Вероятно, от непривычки, от слабости у Александра
закружилась голова.
Андреа только чуть-чуть смочила губы и, смешно сморщив нос, тут же
поставила рюмку на стол, поднялась со своего места, несмело объявила:
- Ну, мне пора возвращаться, а то дома уже заждались... Сегодня бы до
Бовали добраться, а там будет легче...
Они мысленно представили только что пройденный путь и согласились: да,
это действительно, пожалуй, самый опасный участок дороги... Петриченко
незаметно сунул в карман пальто Андреа какой-то сверток, а Николай