"Игорь Пронин. Мао: Душевная повесть" - читать интересную книгу автора

поэтому. Он, когда падал, зацепился мошонкой за сетку кровати, она там была
порвана, и торчала проволока. Вот и орал. Но крови было немного, солдаты
дали ему по морде, и он залез обратно. До утра я больше не просыпался.
Утром те солдаты, что носили на ремнях ножи, стали орать: "Подъем!" Мы
встали, оделись, сходили в сортир и вылезли наружу. Было зябко, но
оставаться в казарме мы побаивались, солдаты все были очень злые. Мы сели на
лавочки, специально, чтоб удобно было курить, квадратиком вкопанные, стали
курить и разговаривать. Сигарет на всех не хватило, но в середине квадратика
была ямка, тоже специальная, для окурков. Но вот крыши над ямкой не было, а
ночью шел дождь, все окурки отсырели. В армии все так - продумано, но только
до половины. Это как портянки, такие тряпки на ноги вместо носков. Вроде бы
удобно, на изнанку не выворачиваются, теплее, не рвется. Но ведь и ногу в
них не всунешь! И приходится наматывать тряпку на ногу, как шарф. А ночью
она сматывается, пока спишь, значит, утром - опять наматывай.
Я все это сказал нашим, как мне армия не нравится, что только до
половины в ней все продумано. А один сказал: какая разница, сырые бычки или
нет. Он вообще не хочет бычки курить. Я сказал: как хочешь, у меня не проси.
Собрал все бычки и по карманам распихал, они к обеду уже просохли.
Как покурили, прибежал солдат, стал кричать, что нас ищут. Мы сказали:
найдут, если нужны. И тут из-за угла вышел наш офицер, подошел, встал в
середине, возле ямки с окурками, и молча нас всех ногами посшибал. У лавочек
спинок не было, и мы все головой назад упали. Офицер тогда тех, что лежали,
стал пинать ногами и кричать, чтоб вставали, а тех, что встали, бил руками,
и они падали обратно. Потом сказал, чтоб мы построились, и повел нас в
столовую на завтрак.
Завтрак нам дали на тарелках и с ложками. А еще чай. Я съел два с
половиной завтрака, потому что наши некоторые есть не смогли. Я бы и больше
съел, но сказали, что будет еще и обед. А офицер наш, фамилия его Цуруль,
стал ругаться с другими офицерами, спрашивал их, где наши масло и яйца. Но
ему сказали, чтоб о своих яйцах думал, а не о наших, рвач поганый и вредный
хохол. Тогда Цуруль одного офицера ударил ногой в ухо, а в другого сильно
попал чайником. Но все равно нам ничего не дали. А Цуруль сказал, что мы
спешим, а у них тут срок до обеда яйца найти. И повел нас мимо казармы
куда-то в рощу. Там он сказал, что можно курить, но сигарет не дал. А потом
еще сказал так:
- Я здесь, чтобы подготовить вас к Афгану. Вообще-то мне по хрену, как
и когда вы там загнетесь. А загнетесь обязательно, потому что сразу видно,
что вы все хронь и доходяги. Но я должен научить вас стрелять и бегать. И
научу, потому что у меня сорок восьмой размер ботинка. Ясно?
Мы помолчали. Я подумал, что сбегу сразу после обеда. Другие, не знаю,
о чем думали, они какие-то неумные все были, так часто бывает:
протрезвеешь - а вокруг ни одного умного лица. Как закончили молчать, пришли
двое солдат с офицером и принесли два автомата и патроны. Цуруль показал
нам, как заряжать и целиться, и мы стали стрелять. Он нам все разрешил
делать, только не поворачиваться в его сторону. Ну, мы и стреляли, весело
было. Я постарался научиться стрелять, хоть мне и не понравилось, что в
плечо бьет. Я решил, что хватит уже ходить с отверткой, надо у ментов хоть
пистолет купить, как сбегу обратно домой. Тогда можно сразу ментов и
пристрелить и сразу деньги забрать назад. Я иногда ловко соображаю.
Незаметно подошло время обеда, последними патронами Цуруль повалил