"Сергей Прокопьев. Сорок бочек арестантов (иронические рассказы) " - читать интересную книгу автора

завести некогда. Принялся на продутие скорлупу проверять. К губам вплотную
поднесет и пыжится - дует.
Не успел докончить исследования, живот будто ножами изнутри резануло...
Ложись и помирай. "Ну, сволочь, елки зеленая! Ну, гадина! - начал крыть
Муслиму. - Отравила!"
И давай из себя изгонять съеденное.
Дома тоже не еда. Муслима, как суп разливать, норовит собой кастрюлю
загородить. Не уследишь, подсыпала чего или нет в тарелку? Одна надежда,
дети не доедят, тогда Равиль подчищает за ними.
- Папка жадный, - малыши говорят, - свое не ест, а наше.
Будешь жадным.
Бывало, Муслиму попросит:
- Поешь со мной.
По молодости часто из одной тарелки хлебали.
- Делать мне нечего, рассиживаться с тобой! Ты что ли корову доить
будешь?
Молоко Равиль пил. Когда-то в детстве с сестрой белены объелись,
молоком их отпоили. С того времени на своей шкуре знал - продукт
противоядный. И с той же поры воротило от него. А тут начал употреблять.
Чуть сердце кольнуло, печень вякнула, в животе заурчало, в ухе стрельнуло, в
глазу зачесалось - смертным потом обольется: "НАЧАЛОСЬ!" - и бежит молоком
наливаться, пока обратно не пойдет.
Как назло, калыма не было. Готов был работать за тарелку супа. Но никто
не звал. И голодное время на дворе. Летом где грибы в лесу, где огурцы в
огороде. Можно зазевавшегося гуся за селом поймать. А тут весна, не будешь
ведь кору березовую жевать!
Отощал Равиль, ветром шатает. И состояние угнетенное - смурной ходит.
- Заболел? - мужики спрашивают. - Не знаешь, чем лечатся от всех
болезней?
Лучше вас знает. Организм волком воет, просит лекарства ударную дозу:
бутылку одну-другую употребить. Да жить больше хочется. В пьяном виде, без
бдительности, проще пареной репы яд съесть.
Неделю Равиль в рот самогонки и другой сивухосодержащей продукции не
берет, вторую... Вот уже месяц ни в одном глазу, второй...
Однажды не выдержал, спросил Муслиму:
- Неужели рука не дрогнет отравить? Пятнадцать лет вместе. Четверо
детей.
- Ты-то все пятнадцать уразу справляешь, а я как прокаженная? Света
белого не вижу!
- Ладно врать, елки зеленая, скажи попугать решила с отравлением?
Муслима нырнула в сени, вернулась с пузырьком, на которой рукописная
этикетка "Яд".
- О! Я тоже могу так накарябать, - сделал веселое лицо Равиль, - и
череп с костями пририсовать для страху!
- Плеснуть в чаек!
- Ты че! - испуганно накрыл чашку. - Вылей сейчас же в помойное ведро,
чтобы духу в доме не было! Еще дети найдут.
- Не найдут, - снова унырнула в сени Муслима.
Равиль по-прежнему не пьет и время от времени столбом застывает:
"Неужто взаправду сможет отравить?"