"Александр Проханов. Синицын (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

его даванул втихаря?
- Да не трогал я его, товарищ капитан!.. Где-нибудь в складе или в
траншее забился, сачок, чтоб от нарядов уйти!.. Сейчас появится!
Сержант, ненавидя Синицына, боясь перенести эту ненависть на вороненый
ствол пулемета, бережно пронес его мимо Мокеева, подал на броню пулеметчику.
Мокеев вышел на связь с батальоном, получая указания из штаба. Колонн
на подходе не было. Трасса оставалась пустой. Сопровождения не предвиделось.
Заставы могли заняться хозяйством - продолжить строительство, ремонт и
профилактику техники, прибраться, постирать. Бесконечные, неисчислимые
хлопоты маленьких, затерянных в азиатской степи гарнизонов.
Его отвлек замполит. Взволнованный, запыхавшийся прибежал на
наблюдательный пункт:
- Дуканщик явился!.. Говорит: "Один из ваших в "зеленку" ушел! Там его
духи взяли!.. Теперь в кишлаке!.. Хотят дальше в горы! А там в Пакистан!.."
Наверняка Синицын!.. Драпанул, дурак, в "зеленку"!.. Что делать-то будем?
Мокеев торопился к дуканщику. Говорил с ним, стоя у полосатого
шлагбаума. Торговец из малой, притулившейся к кишлаку лавчонки оказывал
офицерам заставы мелкие услуги - снабжал сигаретами, баночками с напитками
"си-си", получая взамен позволение обделывать свои плутовские делишки.
Кормился у заставы, скупая втихомолку у солдат и прапорщиков тушенку,
молоко, а иногда и солярку.
В чалме, в долгополой хламиде, зорко, умно поблескивая маслеными
глазками, дуканщик держался за руль велосипеда, обклеенного сусальными
нашлепками с изображением птичек и бабочек Переводил солдат-таджик.
- Говорит, люди Момада взяли!.. Говорит, Момадсегодня уйдет кишлак
Пакистан!.. Берет шурави с собой!.. Там шурави продавать, большие деньги
хватать!..
Мокеев, слушая, вспоминал вчерашнего сидевшего на кровати Синицына, его
бледное, мокрое от слез лицо. Смотрел на желтый кишлак, на волнистые
ду-валы, на лазоревый колпачок мечети. Представлял, как где-то там, в этой
глинобитной деревне, среди вооруженных бородатых людей сидит Синицын, такой
же несчастный и бледный.
- Что делать будем? - спрашивал замполит.- В штаб сообщить? Шумиха
начнется!
Капитан представил эту начавшуюся шумиху, связанную с побегом солдата.
Звонки в полк, в дивизию, в Кабульский центральный штаб. Приезд, комиссий,
допросы его, замкомбата.
- Что делать-то будем? - беспомощно вопрошал замполит.
И, глядя на желтый кишлак, на смуглое, с редкой бородкой лицо
духанщика, проникаясь страхами, сострадая Синицыну, испытывая к нему,
виновнику тревог и напастей, едкую неприязнь, почти ненависть, он создавал
мгновенный, рождавшийся на лету замысел. Двигался, бежал по траншее,
приказывая на бегу:
- Два "бэтээра" на выход!..
Забили, захлестали из железных задников "бэтээров" две зловонные дымные
дуги. Резервная группа, на ходу подпоясываясь, захватывая автоматы,
вскакивала на броню. Сержант Лобанов в расстегнутой рубахе цепко цапнул
скобу, невесомо взмыл, угнездился в люке, стискивая облыселый, без воронения
автомат.
- Я - на головной!-крикнул капитан замполиту.- В ближний дом!.. Ты на