"Валерий Привалихин. Золотой мираж (приключ.роман)" - читать интересную книгу автора

- Вопрос Скобы, вроде, был адресован священнику, однако он промолчал, а
Шишка с готовностью закружил с зажженной свечкой по церкви в поисках
мебели. Из правой двери алтарной принес широкую скамейку. Отец Леонид хотел
было вмешаться, когда Шишка, проникнув в алтарь, чертыхаясь, возился со
скамейкой, - двое до сей поры неприметных мужичков возникли перед ним,
сжали руки: "Охолонись, батюшка".
- Там еще лавка, - сказал Шишка.
- Неси. - Скоба неожиданно размахнулся и ударил рукояткой маузера
Шагалова по голове, так, что тот рухнул на пол. Только глухо ухнуло под
сводами упавшее тело.
Приказание быстро было исполнено.
- А теперь привязывайте их к лавкам и обутки снимайте.
Помощники выполнили распоряжение главаря четко. Кинули, как куль, на
скамью Шагалова, намертво прикрутили к ней веревками, которые, похоже,
постоянно имели при себе. Пимы, портянки, носки полетели на пол.
Доверенный, кажется, ясно понял, к чему все клонится, как рыба, пойманная
в сети, затрепыхался всем телом. Тщетно. Хваткие, как клешни, зровенные
руки разбойников утихомирили, примотали к лавке и его.
- Не позволю храм Божий в пыточную превращать, - раздался громкий голос
священника.
- Общайся с Богом, поп, не вмешивайся, - посоветовал ему Скоба. Понизив
голос до шепота, зловеще пообещал: - До тебя еще очередь дойдет.
Скоба из рук лучшего своего приятеля забрал свечку, склонился над
очнувшимся купцом.
- Ну, говори, купец, не дури, - сказал почти дружелюбным тоном.
Глаза Шагалова, налившиеся слезами и кровью, смотрели с ненавистью. Он
молчал.
- А ты? - переместился от купца ко второму пленнику, осветил ему лицо
Скоба.
Постоял в ожидании, потом резко выпрямился, сказал, глядя на огонек
свечи:
- Тряпками им рты забейте, шибко слыхать тут.
И это приказание главаря выполнили, не мешкая. Главарь присел на
корточки, поднес свечу к большому пальцу ноги купца. От боли Шагалов
дернулся всем телом, веревки не пускали. Скоба на секунду отдалил свечку.
Опять приблизил. Медленно повел огонек по ногтям пальцев ноги, словно
пересчитывая их. Пламя окутывало кончики пальцев. Запахло паленым.
- Этому-то ноги тоже погрей, - сказал Щищка деловито, буднично. - Это,
глядишь, сговорчивей окажется.
И улыбка озарила лицо, когда бывший доверенный купца от первого же
прикосновения огня к оголенным пальцам замычал, отчаянно затряс головой:
дескать, согласен, согласен говорить.
Крахмальный Грош вынул ему кляп изо рта.
- Петр Иннокентьевич, - часто дыша, давясь воздухом, торопливо заговорил
Головачев, - скажите. Они ж теперь все одно не отстанут. До заупокойной
свечки доведут, а не отстанут.
Шагалов только плотнее прижимался щекой к лавке, таращил слезящиеся
выпученные глаза на неприветливые темные лица икон.
- Сам скажи. Чего он тебе.
- Да что я знаю...