"Валерий Привалихин. Золотой мираж (приключ.роман)" - читать интересную книгу автора

хоть и блестят по-прежнему, только блеск металлический поплоше - медный.
Пущен был слух, будто церковь обобрали, когда шли сражения. Но через
своих людей Скоба доподлинно осведомлен: ни большевики, ни колчаковцы к
храму в Пихтовом рук не прикладывали. Отец Леонид, священник, все до лучших
времен схоронил в надежном месте. Вот где только - это предстоит выведать у
самого отца Леонида. Любой ценой выведать и забрать церковные сокровища. А
пожаловать в гости к отцу Леониду рассчитывал Скоба с подручными нынешней,
завтрашней ли ночью. Зависеть будет от того, как скоро добрыми конями
разживутся. Обязательно добрыми. После свидания со священником гнать да
гнать от Пихтовой нужно подальше, без оглядки...
Обдумывая предстоящие дела, Скоба то садился на лавку за дощатый стол в
избушке, неведомо кем и зачем поставленной среди тайги, то подходил к окну.
Избушка стояла на косогоре в окружении елей. Густой лапник прикрывал ее
так, что в двухстах шагах пройдешь, не приметишь. Зато из окна избушки
видно было петляющую проселочную дорогу, огибающую косогор, на добрые три
верстй с обеих сторон от косогора. Обзор, что надо, ничего не скажешь, да
толку пока мало. Вчера за день пять повозок проселком прокатило. Проводили
их взглядами, с места не поднялись: одни клячи в сани запряжены. И нынче с
утра четыре еще было, тоже из тех, на каких далеко не ускачешь, в урманах в
случае чего не затеряешься. Нынче, похоже, опять в этой избушке,
прилепившейся на косогоре, спать: день на исходе, солнце к закату.
Скоба только успел подумать о возможной еще одной ночевке в избушке, как
раздался голос его первого приятеля и помощника Шишки:
- Едут!
И, еще не глянув в окно, по интонациям, главарь шайки понял: появились на
проселочной дороге именно такие, каких ждали.
- Едут! - подтвердил, возникая на пороге, пуская" в избу морозные клубы,
коротконогий малый со странной кличкой Крахмальный Грош.
Уверенной, не расплескавшей к сорока годам силы рукой Скоба сгреб свою
медвежью шубу, нахлобучил малахай, шагнул за дверь.
Сразу увидел в цуговой упряжке пару коней каурой масти, и двоих седоков в
розвальнях разглядел, хоть пока около версты отделяло.
Повозка приближалась к косогору. Дорога особенно близко подходила,
прямо-таки прижималась к его подошве в том месте, где стояла избушка.
Всего-то и дел: выждать, пока копыта коней ступят на этот прижим и мигом по
неглубокому снегу скатиться вниз, очутиться около самой повозки. Впрочем,
пока Скоба, Шишка и Крахмальный Грош стояли около избушки, двое из
сообщников предусмотрительно переместились поближе к санной дороге.
Скоба нашарил в кармане, вытянул край замызганной красной тряпицы.
-Убедился: на месте, и тотчас снова спрятал. Не случайно проверил: по
взмаху тряпицей все его люди придут в движение.
Чем ближе повозка, тем внимательнее глядел: не на ездоков, они его не
интересовали, - пытался угадать степень усталости коней; сколько пробежали
и на что еще способны нынче; какой отдых для восстановления сил
понадобится. Верст пятнадцать еще пробегут легко, а там отдых задать.
Думая, не забывал примечать, что рыжеватая конская масть уже мелькает
внизу между зеленохвойных веток. Тряпица появилась в руке, поднял над
головою, потряс ею и степенно, как подобает главарю, направился вниз. Даже
не подумал глядеть, как живо мотнулись к повозке по его знаку.
Когда приблизился, ездоки уже были вытолканы из саней. Шишка красовался в