"Анатолий Приставкин. Вагончик мой дальний (Повесть)" - читать интересную книгу автора

силой возьмем!
Два действия арифметики у их от образования: отнять да разделить.
Выгребли продовольствие подчистую. Но не успокоились. Стали остаток
искать, нашли... Тут уж Сибирью запахло...
Он пригасил остаток самокрутки, стал вертеть новую. Мы вдруг заметили,
что руки у него подрагивают. Никак разволновался?
Раскуривал долго, ничего не произнося.
- Семья?.. Да нет теперь никого, - сказал. - Про это не хочу.
И снова молча курил. Привстал, зачем-то выглянул наружу и снова сел.
- В охрану устроился... С другой фамилией: Глотов. Прошлое заштриховал,
его не сыскать. И свидетелей нет. По бумагам я чист. А то, что вам говорю,
это не от откровенности, я давно перестал людям верить... Скорей по
необходимости... - Он ухмыльнулся. - Посля поймете.
Так как мы продолжали молчать, он добавил:
- В деревне, знаю, меня не любят. Лучше их живу. Но шапку ломят при
встрече... И доносить опасаются... У меня в районе своя рука есть.
Спросил, упираясь в нас глазами:
- Курить еще будете?
Мы дружно ответили: "Нет".
- Значит, не надо, - решил. - А что вы не разбойники, я и без бумаг
понял. Ваши кровопивцы мне противны, едва их стерпел. Не лучше тех
комиссаров с револьверами... Которые хлебушек у моих детишек отнимали...
Тут он замолчал, ткнул самокруткой в дощатый пол и стал ссыпать остаток
махры в свой кисет, на котором было вышито по белому красным: "ММ".
Вот он кто, на самом-то деле: "ММ"!
Михаил Михайлович? Матвей Матвеич? Митрий Митриевич?
Он поймал наш взгляд, усмехнулся.
- То-то и оно! Наглотался ихого дерьма, вот и Глотов! Хозяйства - во,
полный край, могу не только ваш вагон, эшелон купить. Да и предлагал им:
отдайте, говорю мне детишек с лошадьми, шибко заплачу...
А ваши дармоеды ни в какую. Им жить охота... Да они с вас всегда навар
снимут! На ящик водки заработают.
Так неожиданно мы узнали с Шабаном, на сколько нас штабисты оценили.
Мы как бы и не смотрели друг на друга, но система опознавательных
знаков работала как надо. Мы по-прежнему решили отмалчиваться. Уж очень все
казалось нереальным: многоречивый Глотыч, придуманные им истории...
Вот табачок-то был настоящий! И брань в адрес наших мучителей тоже.
О комиссарах мы не разобрали. Однако, когда он сравнил их с
Мешковым, стало ясней: такие же суки.
Но вот что нас с Шабаном удивило... Нет, не удивило, поразило. Даже
оглушило. То, что произошло дальше. Мы сперва не поверили услышанному.
Глотыч сказал так:
- Хотите у меня остаться? - И после паузы: - Ну?
Первый наш безмолвный вопрос: "Что-о???"
Второй, тоже безмолвный: "Как это?"
Третий, четвертый...
Или он охренел, или мы с Шабаном спятили! Какая дурь не шибанет в башку
среди ночи?!
Все это, видать, отразилось на наших недоуменных рыльцах. И он
предполагал такую реакцию. Но повторил на выдохе, даже с хрипотцой: