"Анатолий Игнатьевич Приставкин. Золотой палач (журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

на рынок, небось, и милиция потребляет задарма, и пьяное мужичье, а иной раз
и лихие солдатики отнимают. А старухи, небось, и печку разожгли, и котел
поставили, а дрова-то нынче тоже на вес золота.
С дров мысли перекинулись на сильное желание закурить и на кресало,
которое так глупо было подарено неизвестному Тишкину. Интересно, где он был
во время казни, когда все тянули руки? А что было бы, если бы я, не отдав
кресало, поджег изнутри свое нынешнее жилье и пусть ценой самосожжения, но
обрел бы свободу? Там, в спальне, хозяева они: захотят - прошьют спицей, не
захотят - отложат, чтобы помучить. А тут хозяином своей жизни мог бы стать
я. Мог, если бы не опрометчивое решение.
И тут закрутилось в мозгах кино, в котором Тишкин, поколебавшись,
решает отказаться от подарка. И, отослав его подальше, я взвешиваю кресало
на ладони, отламываю от рассохшейся бочки несколько досочек и несу к стене,
противоположной двери, чтобы пожар заметили как можно позже. Высекаю огонек,
подкладываю сперва паклю, потом солому, а потом заготовленные досочки.
Вскоре пылает костер, уже дымится стена, сухие бревна с зловещим шипеньем
подхватывают пламя и несут его кверху, под самую крышу. Раздается треск, и
доносится крик снаружи: "Горим! Горим!"
"Да, это мы горим, - злорадно шепчу я. - Вас завтра пришпилят спицей за
то, что все проспали". Впрочем, я не хочу им зла, я только представляю
свирепую реакцию урок, которых обвел вокруг пальца...
На этом месте я проснулся от теплого света через забитое окошко и
голосов снаружи. Кажется, звали меня.


Свидание

Голос снаружи еще раз назвал мое имя и добавил:
- Это я, Тишкин!
- Вот уж не ждал, - только и смог сказать я.
- Значит, вот, пришел...
Я не стал делать вид, что обрадовался. Хотя и обрадовался. Именно
потому, что созрел для придуманного освобождения.
- Какие успехи? - спросил я, заведомо зная, что успехов никаких нет.
Просто наступил его черед сторожить.
А он вдруг ответил:
- Так я нашел!.. Эту... ну... Катерину твою... с косичками...
Я не поверил. Небось, хочет еще и трут выманить...
- Ну и где же она? - поинтересовался я, представляя, как красиво начнет
он сейчас врать. Мол, уговаривал и так и сяк, а она не захотела, боится. Да
и не знает, кто ее зовет. Может, решится, но не сейчас... Ну и дальше в том
же духе. Я и сам бы не хуже насочинял.
- Да здесь, здесь! Она тебя слышит! - воскликнул Тишкин, хихикая
радостно.
Я затих, пораженный. Неведомый мне Тишкин оказался придурком не
меньшим, чем я. Пошел и привел. И еще радуется. А она стоит там и слушает. А
я молчу. Не знаю, о чем говорить.
- Так ее зовут Катя? - спросил я растерянно.
- Да, меня зовут Катя, - донеслось из-за двери. Я никогда не слышал ее
голоса, но сразу узнал. Именно такой красивый голос и должен был быть у