"Михаил Пришвин. Дневники 1914-1917 г.г. " - читать интересную книгу автора

Поезд останавливается. Я провожаю даму с бумажной розой до извозчика,
усаживаю, и так мы прощаемся с ней, будто на редкость близкие, вечно
знакомые друг другу.

Ужасный ураган, прокативший по Невскому льду волны, чуть не потопившие
зимой Петербург, настиг меня в Новгородской губернии возле соснового бора, в
избушке, одного, в лихорадке. Перед этим я случайно попал в избу, где
вымерла чуть ли не вся почти семья от брюшного тифа, и, как началась
лихорадка, я вспомнил про ту семью и подумал: "Ну, это тиф!" Мелькнуло в
голове, что скорее нужно теперь складываться и бежать в Петербург, но как
посмотрел на вещи, что их еще нужно укладывать и потом доставать лошадь, и
потом вылетишь из саней на ухабах - стало тошно, сильнее затрепала
лихорадка, и так в полузабытьи лег я на подушку и лежал, не знаю, сколько
времени. В это время ураган летел на сосновый бор, и началось совершенно как
на океане в шторм: совершенно те же самые звуки и страсти. Мне чудилось,
будто плыву я но океану открывать Северный полюс и что там, на полюсе, стоит
снежная гигантская фигура капитана Гаттераса, обращенная лицом к полюсу, и
все наше стремление, мучительно влекущее, обогнуть снежную фигуру и
заглянуть ей в лицо. Мы боремся с волнами, делая нечеловеческие усилия, и
вдруг нам говорят: "Полюс открыт, там нет ничего, напрасно трудились!"

Должно быть, я застонал в бреду, и в ответ на мой стон - ох! - я слышал
этот свой стон - ох! - в ответ мне послышалось, будто кто-то еще, кроме
меня, тоненьким тенорком простонал уже не по страданию, а по сочувствию к
моей боли:

- Ох! Господи, Господи, барин, барин, да что же это такое?

Необыкновенно это приятно было, когда кто-то отзывается на собственный
вздох, вдруг откликается: эхо такое еще продолжительное. Я опять охаю, и
опять откуда-то отвечает:

16

- Ох! Господи, Господи, барин, барин, да что же это такое?

Открываю глаза: кто-то зажег в моей избе керосиновую лампочку, и она
горит одна под потолком [ярко], в избе никого нет.

- Что же это такое, Господи? - вслух говорю я один.

- Что же это такое, Господи,- отвечает мне с печи.- Господи, барин,
барин, да что же это такое?

Тогда я и увидел на печи против моей постели голову: там спал почтальон
Николай, спал крепко, по-настоящему. Ужасный ураган, ломавший в это время
гигантские сосны и швырявший сучья в нашу избушку, не мог разбудить его, но
стоило мне только чуть-чуть простонать, в ответ раздавалось у спящего
сочувственное эхо. Я тогда, изумленный [своим] открытием, назвал Николая, он