"Михаил Михайлович Пришвин. Лесная капель ("Родная земля") " - читать интересную книгу автора

грома.
Я, слабый от борьбы за жизнь, но счастливый победой, встал с постели и
увидел в окно, что вся лужайка перед домом покрыта разными мелкими птицами:
много было зябликов, все виды певчих дроздов, серых и черных, рябинники,
белобровики, - все бегали по лужайке в огромном числе, перепархивали,
купались в большой луже. Был валовой прилет певчих птиц.
Собаки наши, привязанные к деревьям, вдруг почему-то залаяли и как-то
глупо смотрели на землю.
- Что гром-то наделал, - сказал сосед и указал нам в то место, куда
смотрели собаки.
Сверкая мокрой спиной, лягушка скакала прямо на собак и, вот только бы
им хватить, разминулась и направилась к большой луже.
Лягушки ожили, и это как будто наделал гром: жизнь лягушек связана с
громом, - ударил гром - и лягушки ожили и уже прыгали, сверкая на солнце
мокрыми спинами, и все туда - в эту большую лужу. Я подошел к ним, все они
из воды высунулись посмотреть на меня: страшно любопытные!
На припеке много летает насекомых и сколько птиц на лужайке! Но
сегодня, встав с постели, я не хочу вспоминать их названия. Сегодня я
чувствую жизнь природы всю целиком, и мне не нужно отдельных названий. Со
всей этой летающей, плавающей, бегающей тварью я чувствую родственную связь,
и для каждой в душе есть образ-памятка, всплывающий теперь в моей крови
через миллионы лет: все это было во мне, гляди только - и узнавай.
Просто, вырастая из чувства жизни, складываются сегодня мои мысли: на
короткое время я расстался по болезни с жизнью, утратил что-то и вот теперь
восстанавливаю. Так миллионы лет тому назад нами были утрачены крылья, такие
же прекрасные, как у чаек, и оттого, что это было очень давно, мы ими теперь
так сильно любуемся.
Мы потеряли способность плавать, как рыба, и качаться на черенке,
прикрепленном к могучему стволу дерева, и носиться из края в край семенными
летучками, и все это нам нравится, потому что это все наше, только было
очень, очень давно. Мы в родстве со всем миром, мы теперь восстанавливаем
связь силой родственного внимания и тем самым открываем свое же личное в
людях другого образа жизни, даже в животных, даже в растениях.
К полудню, когда, как и вчера, слегка прогремело, полил теплый дождь. В
один час лед на озере из белого сделался прозрачным, принял в себя, как вода
заберегов, синеву неба, так что все стало похоже на цельное озеро.
В лесу на дорожках после заката поднимался туман, и через каждые десять
шагов взлетала пара рябчиков. Тетерева бормотали всей силой, весь лес
бормотал и шипел. Потянули и вальдшнепы.
В темноте, в стороне от города, были тройные огни: наверху голубые
звезды, на горизонте более крупные желтые жилые городские огни и на озере
огромные, почти красные лучи рыбаков. Когда некоторые из этих огней
приблизились к нашему берегу, то показался и дым и люди с острогами,
напоминающие фигуры с драконами на вазах Оливии и Пантикапеи.

"ПЕРВЫЙ СОЛОВЕЙ"

При выезде из реки в озеро, в этом уреве, в лозиновых кустах вдруг
рявкнул водяной бык, эта большая серая птица - выпь, ревущая, как животное с
телом, по крайней мере, гиппопотама. Озеро опять было совершенно тихое и