"Михаил Михайлович Пришвин. Лесная капель ("Родная земля") " - читать интересную книгу автора

я хочу поднести цветы к себе - в последней и напрасной надежде понять
наконец-то, чем все-таки пахнет черемуха. С удивлением чувствую, что цветы
пахнут медом. Да, вот я вспомнил, перед самым концом своим, цветы черемухи
пахнут не собой, как мы привыкли, а медом, и это говорит мне, что недаром
были цветы. Пусть они теперь падают, но зато сколько же собрано меду!

"ВЕРХНЯЯ МУТОВКА"

Утром лежал вчерашний снег. Потом выглянуло солнце, и при северном
холодном ветре весь день носились тяжелые облака, то открывая солнце, то
опять закрывая и угрожая.
В лесу же, в заветрии, как ни в чем не бывало продолжалась весенняя
жизнь. Какая восхитительная сказка бывает в лесу, когда со всех этажей леса
свешиваются, сходятся, переплетаются ветви, еще не одетые, но с
цветами-сережками или с зелеными длинными напряженными почками. Жгутики
зеленые черемухи, в бузине - красная кашица с волосками, в ранней иве,
из-под ее прежнего волосатого вербного одеяльца, выбиваются мельчайшие
желтенькие цветочки, составляющие потом в целом как бы желтого, только что
выбившегося из яичной скорлупы цыпленка.
Даже стволы нестарых елей покрылись, как шерстью, зелеными хвоинками, а
на самом верхнем пальце самой верхней мутовки явно показывается новый узел
новой будущей мутовки.
Не о том я говорю, чтобы мы, взрослые, сложные люди, возвращались к
детству, а к тому, чтобы в себе самих хранили каждый своего младенца, не
забывали о нем никогда и строили жизнь свою, как дерево: эта младенческая
первая мутовка у дерева всегда наверху, на свету, а ствол - это его сила,
это мы, взрослые.

"РАССТАВАНИЕ И ВСТРЕЧА"

Наблюдал я с восхищением начало потока. На одном холме стояло дерево -
очень высокая елка. Капли дождя собирались с ветвей на ствол, укрупнялись,
перескакивали на изгибах ствола и часто погасали в густых светло-зеленых
лишайниках, одевающих ствол. В самом низу дерево было изогнуто, и капли
из-под лишайников тут брали прямую линию вниз в спокойную лужу с пузырями.
Кроме этого, и прямо с веток падали разные капли, по-разному звучали.
На моих глазах маленькое озеро под деревом прорвало, поток под снегом
понесся к дороге, ставшей теперь плотиной. Новорожденный поток был такой
силы, что дорогу-плотину прорвало, и вода помчалась вниз по сорочьему
царству к речке. Ольшаник у берега речки был затоплен, с каждой ветки в
заводь падали капли и давали множество пузырей. И все эти пузыри, медленно
двигаясь по заводи к потоку, вдруг там срывались и неслись по реке вместе с
пеной.
В тумане то и дело показывались, пролетая, какие-то птички, но я не мог
определить, какие это. Птички на лету пищали, но за гулом реки я не мог
понять их писка. Они садились вдали на группу стоявших возле реки деревьев.
Туда я направился узнать, какие это к нам гости так рано пожаловали из
теплых краев.
Под гул потока и музыку звонких капель я, как бывает это и при
настоящей человеческой музыке, завертелся мыслью о себе, вокруг своего