"Михаил Михайлович Пришвин. Зеленый шум (Сборник)" - читать интересную книгу автора

как небо, то притихших под серым пологом туч, то теплых и туманных, то
заполненных шорохом первого снега.
Мы забываем об утренних зорях, о том, как блещет кристаллической каплей
воды хозяин ночей Юпитер.
Мы забываем о многом, о чем нельзя забывать. И Пришвин в своих книгах
как бы перелистывает назад календарь природы и возвращает нас к содержанию
каждого прожитого и позабытого дня.
Пришвин - один из своеобразнейших писателей. Он ни на кого не похож -
ни у нас, ни в мировой литературе. Может быть, поэтому существует мнение,
что у Пришвина нет учителей и предшественников. Это неверно. Учитель у
Пришвина есть. Тот единственный учитель, которому обязана своей силой,
глубиной и задушевностью русская литература. Этот учитель - русский народ.
Понимание жизни накапливается писателем медленно, годами, от юности до
зрелых лет в тесном общении с народом. И накапливается еще и тот огромный
мир поэзии, которым повседневно живет простой русский человек.
Народность Пришвина - цельная, резко выраженная и ничем не замутненная.
В его взгляде на землю, на людей и на все земное есть почти детская
ясность зрения. Большой поэт почти всегда видит мир глазами ребенка, как
будто он видит его действительно в первый раз. Иначе огромные пласты жизни
были бы наглухо закрыты от него состоянием взрослого человека - много
знающего и ко всему привыкшего.
Видеть в привычном непривычное и в непривычном привычное - таково
свойство настоящих художников. Этим свойством Пришвин владел целиком, и
владел непосредственно.
Невдалеке от Москвы протекает река Дубна. Она обжита человеком в
течение тысячелетий, хорошо известна и нанесена на сотни карт.
Она спокойно течет среди подмосковных рощ, заросших хмелем, среди
взгорий и полей, мимо старинных городов и сел - Дмитрова, Вербилок, Талдома.
Тысячи и тысячи людей перебывали на этой реке. Были среди этих людей и
писатели, художники, поэты. И никто не заметил в Дубне ничего особенного,
только ей свойственного, достойного изучения и описания.
Никому не пришло в голову пройти по ее берегам, как по берегам еще не
открытой реки. Сделал это один только Пришвин. И скромная Дубна засверкала
под его пером среди туманов и тлеющих закатов, как драгоценная
географическая находка, как открытие, как одна из интереснейших рек страны,
- со своей особой жизнью, растительностью, единственным, свойственным только
ей, ландшафтом, бытом приречных жителей, историей, экономикой и красотой.
Жизнь Пришвина была жизнью человека пытливого, деятельного и простого.
Недаром он сказал, что "величайшее счастье не считать себя особенным, а
быть, как все люди".
В этом "быть, как все" и заключается, очевидно, сила Пришвина. "Быть,
как все" для писателя означает стремление быть собирателем и выразителем
всего лучшего, чем живут эти "все", иными словами - чем живет его народ, его
сверстники, его страна.
У Пришвина был учитель - народ и были предшественники. Он стал только
полным выразителем того течения в нашей науке и литературе, которое
вскрывает глубочайшую поэзию познания.
В любой области человеческого знания заключается бездна поэзии. Многим
поэтам давно бы надо это понять.
Насколько более действенной и величественной стала бы любимая поэтами