"Михаил Пришвин. Путешествие" - читать интересную книгу автора

ничего не выходит, и мое путешествие без денег тоже рискованное предпри-
ятие, но зато когда одолеешь, то непременно сверх лишений остается, как
у матери ребенок, - большая, прочная радость. Помню, я оплавал почти все
Белое море и по Северному океану довольно много в России и в Норвегии,
пользуясь местными оказиями рыбаков, добывая себе пищу почти исключи-
тельно охотой и милостью людей за случайные подмоги. Приходилось ноче-
вать и на лодке, и под лодкой, и на песке под парусом, и раз даже схва-
тить за ногу через дырочку в парусе токующего на мне самом тетерева. И
чего, чего только ни бывало во время этого звериного сна, когда спишь и
в то же время все знаешь, что вокруг тебя делается. Но никогда я не за-
ботился, чтобы собирать материалы для повести, никогда бы у меня из та-
кого путешествия не вышло ничего хорошего, потому что оно бы не было
тогда свободным, и большое великое должно бы подчиниться малому личному.
Я заботился только о добросовестном изучении местной жизни, слушал все
со вниманием и заносил иногда на лоскутке бумаги (часто на папиросной)
интересные мне слова.
Трудно так путешествовать, но что же делать, попробуйте соединиться с
ихтиологической экспедицией на Мурман, и вы узнаете жизнь трески, но по-
работайте с поморами на их первобытной шняке в океане по улову этой са-
мой трески, и вы узнаете жизнь всего края через жизнь трудового челове-
ка.

Лицо края.

Если бы жизнь пришлось повторять, я непременно бы сделался краеведом,
но не таким, какие они есть - ученые специалисты, или энциклопедисты, а
таким, чтобы видел лицо края. Многие думают, и этот предрассудок широко
распространен, что если изучить край во всех отношениях, и эти знания
сложить, то и получится полное представление о том или другом уголке
земного шара. Но я думаю, что сложить эти разные знания и получить из
них лицо края так же невозможно, как сварить в колбе из составных эле-
ментов живого человека. Сколько вы ни изучайте край и сколько вы ни
складывайте полученные знания, и все-таки непременно останутся места,
наполнить жизнью которые может только простак, сам обитатель этого края.
Вот мне и кажется, что настоящий краевед должен исходить не от своего
знания, например, какой-нибудь ихтиологии, а от жизни самого простака (я
не люблю слово обыватель). Для этого, скажут мне, существует наука эт-
нография, но и про этнографию я скажу то же самое; живую жизнь она про-
пускает, для того, чтобы схватить живую жизнь, нужно найти секрет вре-
менного слияния с жизнью самого простака; самое трудное в этом слиянии,
что его нельзя задумать и осуществлять по программе, а как-то - чтобы
оно выходило из всей натуры себя самого. В путешествиях, которые, оче-
видно, и есть мое призвание, я этого иногда достигал, и думаю, что если
нарочно не засмысливаться, то множество людей могут черпать в трудовом
опыте ценнейшие материалы. На это мне делали возражение, что для ис-
пользования трудового опыта должна быть наличность художественного даро-
вания, удел очень немногих. Я согласен, что в известном кругу общества,
правда, художественный синтетический дар имеют очень немногие, но в
простом трудовом народе, прикосновенном к стихии, он есть общее достоя-
ние, как воздух и вода. Есть такая прирожденная у человека способность