"Валерий Юрьевич Примост. Мы - лоси (Повесть) " - читать интересную книгу автора

Толяном, охота с батей, пивко в необъятных количествах с ребятами под
стекляшкой, мамкин борщ, телки на дискотеках... И вот это, знаете,
настроение невыносимой такой грусти, когда думаешь о том, каково сейчас
там... Знаете, как-то не вспоминаются, скажем, дождливые или пасмурные дни.
Кажется, все они на гражданке были яркие, солнечные, добрые какие-то. И даже
в дождь, когда пасмурно и слякоть, чувствуешь, что где-то оно было,
солнышко, где-то рядом, поблизости, заныка-лось за углом, в подворотне
какой-нибудь своей, солнце-вой, и нет-нет да и кажет сквозь мокрый туман
свой озорной лучик.
А ты здесь сидишь сиднем, блин, целых два года, двадцать четыре месяца,
сто четыре недели, семьсот тридцать дней, сидишь, сидишь, сидишь, а они все
там балдеют, а ты здесь сидишь... А за каким хером, спрашивается? Че я здесь
забыл-то, а? Нет, конечно, наше лосевское дело - это святое дело, но если по
большому счету?.. Ну а вот почему так не может случиться, что взял маршал
Соколов да и сократил срок службы до полугода? Его бы тогда очень зауважали,
честное слово! Невозможно? Ну ладно, тогда до года. Чуть-чуть меньше бы
зауважали, но тоже будь здоров. Тоже нельзя? Ну хоть до полутора? Да знаю,
знаю, что не бывает, но помечтать-то можно?.. Вот и мечтаю. Я бы тогда - ну,
если бы до полугода сократили и можно было бы уже ехать домой - за пару дней
парадку дембельскую справил и отправил бы брату Толяну домой (он отдельно от
бати с мамкой живет), чтобы приехать в Красноярск по граждане (а то патрули
достанут), у Толя-на переодеться и - во всем параде заявиться домой. Потом
дембельский альбом нужно сделать (бархат у Кацо есть, а оформить Заец,
писарь штабной, может), ну, еще надо где-то бабок раздобыть, на подарки и
вообще, и все, и можно ехать, запрягай! Так что вся загвоздка в маршале
Соколове...
И как всегда в момент, когда никого не хочется видеть и слышать, в
бытовку влетел взъерошенный Оскал. Знает, говнюк, где меня искать в такое
время! И как только в его бестолковке всплывает моя фамилия, а это случается
довольно часто, мой дедушка и командир отделения сразу ломится сюда.
- Ну нормальная херня? - спросил, как и всегда в такой ситуации, Оскал,
причем таким тоном, как будто я только что вылил на его хэбэ не меньше ведра
вонючего столовского киселя, вот просто залил с ног до головы. - НУ
НОРМАЛЬНАЯ ХЕРНЯ?!
- Что опять случилось? - спросил я одними губами, не меняя позы, в
напрасной надежде, что вот он сейчас быстренько ответит и исчезнет, оставив
в неприкосновенности мое зависное состояние. Но не тут-то было. Оскал -
парень решительный. И это в сочетании с его непобедимым занудством делает
его совершенно неотразимым.
- Ну нормальная херня? Ты здесь зависаешь, а ведь мы собирались сегодня
идти на "швейку"!
"Швейка" - это общага швейной фабрики. Естественно, женская. По ночам
там в наличии по меньшей мере половина нашего корпуса, как будто, знаете,
вечернюю поверку отстояли и из казармы прямо строем - туда.
Старый засаленный вахтер-бурят, еще с обеда залив брагой свои щелочки,
беспробудно спит на топчане в каморке под лестницей. И очень зря, потому что
вокруг него происходит очень много интересных вещей.
Такого гульдибана, который имеет место быть почти каждой ночью на
"швейке", я никогда еще не видел и, наверное, никогда больше не увижу, а
даже если увижу, то поплотнее закрою глаза. Пьянь, которую после очередной