"Мария Павловна Прилежаева. Юность Маши Строговой: Повесть) " - читать интересную книгу автора

- Подайте заявление и приложите документы.
Маша смутилась: ей нечего было приложить к заявлению. Она показала
свой студенческий билет.
Заведующая канцелярией долго рассматривала Машин билет, поднеся к
близоруким глазам, и вернула:
- Билет недействителен: фотография сорвана.
Маша растерялась. Этого еще не хватало! Она выждала длинную очередь в
деканат: в институт поступали многие эвакуированные, то у того, то у
другого что-нибудь не ладилось.
У декана было усталое, раздраженное лицо. Он торопил Машу, едва на
нее взглянув: ближе к делу!
Маша не особенно связно рассказала, что институт выехал, все
документы там... Она не решилась упомянуть о студенческом билете с
оторванной фотографией.
- Чего же вы хотите? - спросил декан.
- Хочу, чтобы меня зачислили на третий курс.
Декан пожал плечами:
- Это невозможно. Вас на третий, кто-нибудь захочет на четвертый.
Достаньте документы. Следующий! - крикнул он в дверь.
И вдруг, когда институт с его лекциями, семинарами, экзаменационными
сессиями, с его читальными залами и диспутами оказался утраченным, Маша
почувствовала упрямое желание учиться.
Она решила еще раз зайти в комсомольский комитет факультета. Там было
людно, Маша села на краешек стула, рассматривая секретаря комитета Дильду
Тажибаеву - ее блестящие черные косы и желтовато-смуглое лицо с
продолговатыми глазами и широкими скулами.
<Красива или некрасива?>
Дильда о чем-то нетерпеливо рассуждала, в запальчивости стуча по
столу крепким небольшим кулаком.
<Некрасива, - решила Маша. - И злая>.
Дильда увидела ее и, узнав, приветливо махнула рукой.
<Нет, кажется, милая!> - обрадовалась Маша.
- Ну, как у тебя? - спросила Дильда.
- Все так же. Возьмите меня пока хоть на учет в факультетской
организации...
- Сказано - нельзя, - возразила Дильда. - Пусть сначала зачислят.
Идея! Приехал из Москвы ваш профессор. Сейчас на третьем русском будет
читать. Поговори с ним.
Маша побежала разыскивать третий русский.
Студенты валом валили в аудиторию. Это была шумная девичья толпа.
Никто не обратил на Машу внимания - должно быть, привыкли к новеньким.
Невысокая хорошенькая девушка с светлой челкой над крутым лбом
суетливо хлопотала:
- Товарищи! Он известный в Москве профессор. Давайте устроим встречу.
Все захлопали: профессор вошел в аудиторию.
Это был Валентин Антонович. Он держал шляпу в руке, как тогда, в
бомбоубежище. Редкие колечки волос стояли дыбом над лысеющим теменем,
придавая профессору смущенно-взъерошенный вид, но, как всегда, он был
тщательно выбрит, каждая складка костюма аккуратно разглажена, и в глазах
Валентина Антоновича Маша не увидала смятения, испугавшего ее в