"Мария Павловна Прилежаева. Осень " - читать интересную книгу автора

имел обыкновение заглянуть к учителям, не вмешивался в обсуждение, но Ольга
Денисовна чувствовала на себе его осуждающий и выпытывающий взгляд, и у нее
падало сердце, странно падало сердце. Как в яму.
Перед самым звонком, как обычно куда-то спешащая, по горло занятая,
вбежала Маргарита Константиновна.
- У Ольги Денисовны пропали тетради, - сразу обрушили на нее.
Она стала с разбегу, словно перед ней внезапно опустили шлагбаум.
- Кажется, телефон? - прислушался директор.

Никто не слышал телефона, а он услышал и с озабоченным видом удалился.
Маргарита Константиновна тихими шагами, будто не решаясь, подошла к
учебному шкафу, отворила дверцу.
- Тетради? Вот.
Она взяла из шкафа и держала стопу тетрадей, на лице ее было смятение.
Вчера здесь, у шкафа, она застала директора и поразилась его жалкой
растерянности.
- Загадка, - непонятно протянула Маргарита Константиновна. -
Драматургия.
- Что вы там о драматургии! - воскликнула Ольга Денисовна. - Товарищи,
подумайте, зачем я их туда упрятала? Когда? Убейте, не помню, - удивленно
восклицала она.
Математичка медлила отдавать ей тетрадки, тихо подошла. Кажется,
хотела что-то сказать. Колебалась. Сказать? Нет?
Если бы она видела точно. Она не видела точно. А если ей только
представилось, чего и близко не было? Она смутилась, покраснела. И не
сказала.
Но Ольга Денисовна была так довольна, что тетради нашлись, что даже не
заметила какие-то там оттенки в выражении лица Маргариты Константиновны.
Ольга Денисовна проверяла сочинения, пока не отзвенели звонки, кончились
занятия, школа умолкла. У нее медленно двигалось дело, отвлекали невеселые
мысли. "Что же в самом деле, неужто так вот и подступает старость со своими
сигналами? Динь-бом-трах! Приближаемся к конечной остановке. Сходить".
Она не услышала, как рядом очутился директор. У него не было
постоянной походки. Он топал тяжело, и тогда его солидная фигура казалась
приземистой. Или вдруг, как сейчас, подходил неслышно и вкрадчиво.
- Не очень расстраивайтесь, Ольга Денисовна, - сказал директор. -
Закон природы, ничего не попишешь.
И у Ольги Денисовны снова упало сердце, как в яму.

С тех пор в ее душе поселилось беспокойство. Кошмары преследовали ее
во сне. Она просыпалась разбитой. И все чего-то ждала нехорошего. Будто
туча нависла и грозит. И грозит.
Директор не разговаривал с ней на людях. Ольге Денисовне стало
казаться, он ее избегает. Издали она ловила на себе его выпытывающие и
жалеющие взгляды. Эти непростые взгляды, какие-то намеки и охи Марьи
Петровны, дурные предчувствия, сжимавшие сердце, особенно в бессонные ночи,
- все это делало жизнь Ольги Денисовны тревожной и трудной.
Она замечала, историчка стала чаще бывать в кабинете директора. Ольга
Денисовна не могла знать, какие разговоры велись у них за запертой дверью.
Но болезненная мнительность, угнетавшая ее последнее время, не давала