"Кристофер Прист. Разрядка" - читать интересную книгу автора

меня найдут.
Когда они ушли и транспорт отчалил, я ходил по Местерлину в состоянии
страха и тревоги.
Моя литания островов кроме всего обладала смыслом. Это было не просто
выпевание воображаемых имен с призрачным существованием. Они представляли
собой память о моем реальном опыте. Острова были как-то связаны, но не тем
способом, которому я доверял, с кодом к моему настоящему прошлому,
расшифровав который, я смог бы восстановить самого себя. Но литания,
одновременно, была и более прозаической - просто маршрутом транспортов на
юг.
И, все-таки, она оставалась подсознательным посланием. Я сделал это
послание своим, я повторял его, когда никто другой не мог об этом знать.
Я планировал оставаться на Местерлине неопределенно долго, но
неожиданное появление транспорта все испортило. Когда я снова попробовал
рисовать под стеной гавани, я ощутил себя каким-то открытым и занервничал.
Рука моя больше не повиновалась внутреннему глазу. Я переводил бумагу, ломал
карандаши, терял друзей. Я снова превратился в стеффера.
В тот день, когда я покинул Местерлин, на набережную пришла самая
молодая шлюшка. Она дала мне список имен, но не островов, а ее подружек,
работавших в других частях архипелага Снов. Когда мы отчалили, я зазубрил
имена на память, а потом швырнул полоску бумаги в море.
Через пятнадцать суток я был на острове Пикее, который мне нравился, но
который я нашел слишком похожим на Местерлин, слишком наполненным
воспоминаниями, которые проросли на неглубокой почве моей памяти. С Пикея я
перебрался на Панерон, это долгое путешествие прошло мимо нескольких других
островов, вдоль побережья пролива Хельварда, изумительно громадного
башнеподобного острова-скалы, бросавшего тень на остров, что лежал позади.
К этому времени я забрался так далеко, что оказался за краем купленной
карты, поэтому меня вела лишь память об именах. Я жадно ждал появления
каждого острова.
Панерон поначалу вызвал у меня отвращение: многие его ландшафты
сформировались из вулканических скал, черных, зазубренных и отталкивающих,
однако на западной стороне располагалась громадная зона плодородной земли,
чуть не задушенная дождевым лесом, раскинувшимся прямо от берега насколько
хватало взгляда. Берег окаймляли пальмы. Я решил, что какое-то время проведу
на Панероне.
Впереди лежал Свирл, за обширной цепью рифов и шхер был Обрак, за
которым в свою очередь находился остров, который я все еще страстно пытался
обрести: Мурисей, родной дом моих самых живых воображаемых воспоминаний,
место рождения Раскара Акиццоне.
Это место, этот художник - они представляли единственную реальность,
которую я знал, единственный опыт, который, как мне казалось, я могу
по-настоящему назвать своим.


x x x
Еще один год странствий. Тридцать пять островов группы Обрак разрушили
мои планы: работу и жилье на этих слабо населенных островках найти было
трудно, а мне не хватало денег, чтобы просто проплыть мимо или обогнуть их.
Мне пришлось медленно прокладывать путь сквозь группу, остров за островом,