"Кристофер Прист. Разрядка" - читать интересную книгу автора

Третья тоже уселась на меня верхом, но поместила себя над моим лицом,
приближая себя все ближе, но не до конца, к моим жаждущим губам.
Вдыхая восхитительные телесные ароматы женщин, я вспомнил Акиццоне.
Я думал о самой откровенной из его картин, спрятанной в подвалах
галереи. Она называлась (еще один заголовок, который почему-то я вспомнил)
"Божественные радости обожателя Летен". Она была написана густым пигментом
на жесткой деревянной доске.
Все, что можно было увидеть на картине в репродукции или на расстоянии,
выглядело гладким полем однородно ярко-красной краски, интригующе простой и
минималистской. Однако, единственное прикосновение ладони или пальца, или
даже (я знаю, я пробовал) легкое касание лбом, вызывали живой мысленный
образ сексуальной активности. Предполагаю, что для каждого свой. Сам я
видел, чувствовал, испытывал сцену сексуальной активности со многими
участниками - я был молодым человеком в постели с тремя нагими красавицами,
ублажающими меня, одна оседлала лицо, другая пенис, третья лежит, прижимая
свое лицо к моим ягодицам. И все в этой напряженной воображаемой сцене
купается в сладострастном красном свете.
Теперь я сам стал этим обожателем в божественных радостях.
Я сдался нарастающей страсти, что возбудили во мне эти женщины. Желание
физической разрядки нахлынуло на меня так же, как загадочное окружение из
картины Акиццоне. Я чувствовал, что спешу к завершению.
Потом все кончилось. Так же быстро и ловко, как они заняли свои
позиции, женщины поднялись и бросили меня. Я пробовал обратиться к ним, но
мое затрудненное дыхание позволило мне испустить лишь серию задыхающихся
хрипов. Они быстро отошли от постели, ускользнули прочь - дверь открылась и
закрылась, оставив меня в одиночестве.
И я, наконец, разрядил свое возбуждение, жалкий и брошенный. Я все еще
в каком-то смысле ощущал их, я мог уловить след, оставленный их прелестными
и возбуждающими ароматами, но в этой слабо освещенной, громадной камере я
остался один, и я избавился от своей страсти так, как это обычно делает
одинокий мужчина.
Я лежал тихо, пытаясь успокоиться, все мой чувства зудели, мышцы
дергались и напрягались. Я медленно сел прямо, опустил ноги на пол. Они тоже
дрожали.
Когда я смог это сделать, я оделся быстро и аккуратно, пытаясь
выглядеть, как если бы ничего не случилось, чтобы можно было по крайней мере
удалиться, сохраняя внешнее спокойствие.
Заправляя рубашку, я чувствовал на коже живота следы своей разрядки,
холодный и липкие.
Я нашел дорогу из комнаты по коридору в громадную зону под полом
танцульки, наполненную звуками музыки и шаркающих ног. Я уловил вспышку
ярко-красного неона, прорывающегося сквозь неплотно закрытую дверь. С трудом
справившись с железными ручками, я толчком открыл дверь и обнаружил
выложенный булыжником закоулок между двумя массивными зданиями под
тропической ночью, ощутив запахи стряпни, пота, пряностей, жира, газолина,
ночных цветов. В конце концов я вышел на шумную улицу у берега моря. Я не
увидел ни черных фуражек, ни шлюх, ни своих товарищей по судну.
Я был рад, что клуб оказался так близко к набережной. Я быстро взошел
на транспорт, отметился у капралов, потом нырнул на нижние палубы и
затерялся в безликом месиве остальных солдат. Я не искал ничей компании во